11. Лежачего бьют. Часть 6. Моя милиция меня береж

В отделении милиции нашего района нас приняли хорошо, внимательно выслушали и согласились принять наше заявление и составить протокол. Но когда речь зашла о фамилиях лиц, которых я просила привлечь к ответственности, ручка оперуполномоченного странно зависала над бумагой, словно сомневалась не придётся ли "написанное пером,  вырубывать топором"?
По окончании опроса и составления протокола, у нас спросили, точно ли мы хотим его подписать? И мы без тени сомнения ответили "Да".
И подписали.
Оперуполномоченный смотрел на протокол, словно любовался своим почерком и не поднимая на нас глаз, неожиданно спросил :
-А вы собираетесь здесь жить?
Не ожидая подводных камней, мы даже не сразу поняли, что мог подразумевать такой вопрос. Тем более мы недавно уже в Америку "съездили". Может человек интересуется поедем ли снова ?
-В смысле, где жить ? В Симферополе?
-Ну, я не знаю, где... В Симферополе или вообще жить? Вы жить собираетесь?
-И как нам понимать такие вопросы,-осмелилась я спросить представителя власти.
-А что же здесь понимать?  Вы сами то хоть знаете против кого вы подали заявление?
-Против мошенников,- выпалила я.
-Ну, считайте, я вас предупредил,- закончил беседу защитник народа и встал из-за стола.

Ошеломлённые и не верящие своим ушам, мы вышли на улицу. В голове, словно заезженная пластинка снова и снова звучала фраза "Вы жить собираетесь? Вы жить собираетесь? Вы жить собираетесь?"...
-Я даже не знаю, что думать. Что это было?- спросила я Василия.
-Ничего хорошего... для нас,- тихо и угрюмо, глядя себе под ноги ответил он,- ничего хорошего...
Последнее время, он вообще всё больше молчал. Его жизнерадостный характер, балагурство и желания собираться с компанией друзей, годы перемололи, как зерно, да развеяли по полю. Он работал, иногда выпивал и молчал. Если я расстраивалась, то непременно утешал и говорил, что любит, всегда будет с нами и ни за что не бросит. И никогда, никогда ни в чём не упрекал. Все решения мы всегда принимали вместе и если ошибались, то плакали и отвечали тоже вместе. Это мне придавало силы и я как-то двигалась дальше, уже тоже совсем другая: раздавленная, растерзанная, с притуплённым чувством постоянной боли в душе, с собачьими глазами, преданными всему человечеству и обиженными на него и неизменной улыбкой, как остаточным признаком  заложенных качеств Богом, как природный код той Иринки, которая бесконечно любила людей и считала, что нет ничего более святого, чем жизнь человека и нет ничего в мироздании важнее и совершеннее человека... Мы есть сотворения божьи на Земле, мы и есть боги и должны беречь друг друга... Так я всегда думала... А люди словно взяли на себя обязательства длинною в жизнь сделать всё, чтобы меня в этом разубедить. И в какой-то момент, после долгих и упорных стараний, у меня в душе что-то надломилось и у них начало получаться, я начала им верить... Не Боги мы...

Как законопослушные граждане, никогда не имевшие проблем с правоохранительными органами, всё ещё по инерции живущие идеологией Советского Союза, где большой и добрый, всем помогающий милиционер дядя Стёпа, непременно защитит слабых и накажет нечестных, никак не могли понять, что же это было, кто эти люди, почему они носят его форму и куда делся сам дядя Стёпа? Хотелось плакать... Плакать от всего. Над своей разрушенной судьбой, страной, людьми, которых ты больше не узнавал, от этих джунглей, в которых на каждом шагу тебя поджидают волки в овечьих шкурах и ни у кого ничего не щелкает ни в душе, ни в голове. Урвать, любой ценой, сейчас, несмотря на лица, возраст, обстоятельства. Как в дикой природе, все стали жить в одном огромном Сафари... Только львов не было. Шакалы стали царями зверей.
Больше вообще ничего не было, кроме открытых церквей. Ни чести, ни совести. Да! Наконец-то церкви были открыты! Жаль, что души закрылись !  Конец Советскому Союзу и партсобраниям. Теперь в церкви отпускали все грехи и обещали, что последние станут первыми. И последние старались, как могли. Грабили, убивали, воровали и несли, несли десятину! Ответственно, торжественно! И батюшки благодушно лобзали благодетелей за "божьи дела"!   Да чего мелочиться? Десятина какая-то ! И больше несли. Могли и саму церковь построить!    Теперь они уж точно застолбили себе место у Бога в Райских садах. Вот отняли у нас несколько тысяч долларов, отнесли десятину в церковь, то есть несколько сотен долларов, нЕвидаль какая. На остальные гуляй не хочу! А в конце земного пути прямо к Господу Богу за стол трапезничать.
А вы, товарищи дорогие, бегайте, как зайцы и смотрите, чтобы вас не хлопнули за хождения по милициям в поисках правды и справедливости. И не забудьте в этой же церкви заплатить, чтобы помолились за ваше здравие и чудотворное спасение. А то эти товарищи, которые уже вот-вот станут первыми, начинают намекать, что жизненный путь от неудачно поставленной подписи может сильно сократиться.
Продолжение следует...

06 08 2025