Волчья

Царевич спит и нет пределу сна.
Царевна уж давно припала к дланям.
Лишь черный волк тоскует к мирозданью,
Но не ему царевна отдана...
Он помнит миг добра, когда помог лентяю.
Он сделал то, что требовал хитрец:
«Ты станешь, брат мой, вроде бы гонец...».
Но вышло то, что отработал за слюнтяя
Царевна вышла замуж за того,
Кто пальцем не ударил за нее,
А черный волк взгрустнул лишь на цепи:
«Ну что же Ванюша, ты только подожди...»
Придет тот миг когда свободным стану я,
Тогда не спасет тебя смекалка.
Лишь оземь стукнусь трижды, прокрутя
Вокруг пенька и хладного металла.
Я отберу, что ты имел незаслуженно, сполна
Я отберу все, что идет по праву долга
И даже то, что ты и осмелится не смел.
Возьму царевну, а ты крутись как перепелка.
Не стоишь ты слезинок ее глаз,
Не стоишь вздохов, всхлипов, причитаний...
Украсть ее не смог ты даже на заказ
И совесть спит и даже состраданье.
Я заслужил ее венец, поверь.
Хотя мне все равно на то, что ты поверишь.
Я заберу ее, прикрою ставни, дверь.
Я не обижу, ты же только шкуру сменишь.

Под хруст листвы и снега, и песка,
Покинем с ней мы царство сего потворство.
Нам путь укажет яркая звезда
Через моря на тайный остров.
Где кот Баюн сказания гласит,
Где леший с волком братья.
Там даже зло с достоинством вредит!
С ней там найдем свой угол и лукошко счастья.»

Моему Ангелу!