Игрушка

Ангелу как-то прибили крылья к бетону.
Он когтями скребся, царапая серую крошку,
Зачем-то молчал, хотя, мог обратиться к Богу.
Может, крылья его сломались бы понарошку?
 
Наверное, ангелу было не очень удобно.
Ведь он висел на одних только гвоздиках!
Такой странный, белый, в перьях, словно,
Курица! Про запас распятая на помостике.
 
Мимо прошли монах и какой-то уродец,
Пробежала собака, а за ней вприпрыжку – девчушка.
Старик, смотря на стену, опускал кружку в колодец,
А под ногами гнила в грязи сломанная игрушка.
 
«Игрушка!», внезапно тонко вскрикнула девочка,
Скорее, скорее, пока ее совсем не затоптали!
Она подняла ее, куклу, со смешным платьем в сеточку,
И зачем-то по-матерински к сердцу прижала.
 
Она гладила ее грязные русые волосы,
Пока не увидела ангела.
                Смирно висящего вдали.
И слезы прочертили на лице ее светлые полосы,
И что-то сказало в ней тогда «подойди».
 
Она стояла пред ним, криво прибитым к бетону,
И в детских глазах было море взрослой тоски.
Она положила игрушку к его мертвому трону,
И сказала за нас. За всех нас. «Ангел… прости».