Мавари бутай. Музыкальная история. Ч. 1

* * *
- Нестроев! Николя! Не узнал? Признавайся, Нестроев - тональности так и не выучил? Три бемоля? Вон из класса! Ха-ха-ха!

- Трепыхалин, ты? Скрипки слева, виолончели справа... или наоборот? А контрабас - где? Перед роялем? Садись, Трепыхалин, два. За что двойка? Какая двойка, Трепыхалин? Два кола! Ха-ха-ха!

- Коля, молчи... спалишь меня!

- Тебя спалишь... Ох, лучше не вспоминать. Сам как?

- На паузе... А ты? А-а, по глазам вижу - тоже? Ну-ка, ну-ка... Да ещё и в запое?

- Ну, так... в творческом. Жизнь собачья. Ты чего здесь?

- Да-а... Новатор тут один наваял нечто экспериментальное, но, естественно, уже великое. Да ищет, кто бы согласился исполнить  э т о. И состав вроде какой-то новаторский, ещё точно не знаю. Договорились встретиться.

- Из молодых творец? Формалисты, алеаторики, минималисты, экспрессионисты, музургисты... тьфу. Такое исполнять - только карму себе портить. Забей.

- Мне деньги нужны. А у этих господдержка, гранты, стипендии. Музыкальная форма? Ха-ха-ха! В отвал. Звуковая ткань, сонификация, музоретривистика... а ещё - био, прости господи, инспирация. И амбиции через край. В туалете на стенке знаешь что прочитал? «Баха - нет!». Подпись - Бах.

- С Бахом не поспоришь. О, господи... Ладно, потом расскажешь, я побегу.

- Да, кстати - сам-то чего сюда припёрся? Куда летишь?

- К Трахтенбому, с подношением. Прикинь - Лазарь всё же выкупил у Ключанских кафедру. Те её пятьдесят лет по очереди держали, да теперь вот сдались. Старший Ключанский...

- Уехал-таки?

- Уехал. На кладбище. Ты что, не слышал? Все ликуют! А Лазарь на радостях сегодня даёт сольный в узком кругу... погоди, прямо сейчас, уже заканчивают. Прости, побегу - непременно надо отметиться. Ещё из наших должны подойти. Ну там Стукалин, Крючкопалова, Дубасов, Лёва Вейбер. Не видел? У Малого зала они?

- У Малого? Ага, всё понятно теперь... Коля, ты уже совсем? Какой, нах..., Малый? Куда пришёл-то, не соображаешь? Дом композиторов! В творческом он...

- Чего? Дом композиторов? Ох, бл...! Слушай, а ведь точно, это не конса... Вот те, Коля, три бемоля...То-то я смотрю - Чайковского нет перед входом, что за дела? Дом композиторов! Это всё фуршет у Вертясова, в Глинке... я оттуда. Там аутентисты сначала своё барокко пилили, а потом... Пойло у них коньяк, пойло. Пиво тоже. Петя, что делать? В консу не успеть, а Лазарь страсть как обидчив. Петечка, что  мне делать?

- Пить надо меньше с аутентистами. Доигрался?

- Да не играл я с ними, терпеть не могу клавесин. Что же делать?

- Забей. Потом один придёшь, так даже солиднее. Мол, не казните, Лазарь Моисеевич, только что с конкурса, и сразу к вам, огромная благодарность за выучку, ваш секрет с обратным стаккато с удвоением - это что-то, французы допытывались, но я им не выдал, и итальянцу наврал, что у меня от природы пальцы такие, и вот специально - ваш любимый Courvoisier Tribute, прямо из Opera Garnier...

- Не смешно, Петя. Где я и где конкурс? Из Европы погнали, а здесь входной ценз теперь вдвое, а пианистам - втрое. Гады, гады.

- Да уж... А помнишь - мечтали? Не судьба.

- А, может и к лучшему. Слушай, вот было же: Венька Сидур припёрся к Трахтенбому на экзамен, а это после того, как нагло пропустил его юбилей. Потому что играл на свадьбе у дочки какого-то министерского чиновника. Помнишь, что дальше?

- Я тогда в академке был, знаю только, что Лазарь его то ли выгнал, то ли ещё как?

- Ещё как. Заходит это Веня в класс, идёт к инструменту - раскованно так, он же лучший. Знает паршивец, что и играть-то не придётся, пустая формальность, он же лучший? Зачётку раскрыл, протягивает Лазарю - небрежно, утомлённо. А Трахтенбом ему - вы кто? Тот - как это кто, Лазарь Моисеевич? Веня Сидур, ваш же ученик? Лучший, вы сами говорили. А Трахтен ему - не знаю такого, и не было у меня такого ученика. Лёву Вейбера знаю - хороший, кстати, мальчик, Крючкопалову Дину - знаю, на конкурс рекомендовал её, Стукалин, Дубасов - лоботрясы, конечно, но способные лоботрясы, Нестроева знаю - Коля-три-бемоля, хотя лентяй редкостный. И Трепыхалина жду из академки. А вас, мил человек, не знаю, класс покиньте, пожалуйста, и - вас не затруднит? - дверь с той стороны, будьте так любезны... Венька потом пол-года замаливал. Фамилия, как всегда, спасла.

- Дедушка-композитор спас. Слушай, а у тебя есть дедушка-композитор? Давай, колись!

- Ладно, ладно... Пойдём лучше, куда ты там шёл? Здесь у них и буфет отличный. Кстати, Курвуазье марочный, икра, буженина... 

- Так в буфет и шёл, там договорились. Аверкулов такой, с композиторского. Моложе нас, мы уже окончили, когда они пришли. И вроде бы он сам начинал на оркестровом, так что...

- Ну ладно, тебе виднее. Идём! И вообще, не податься ли нам в композиторы? В алеаторики, микрохроматики, сонорики, энгармонологи... этих уважаю больше всего! Баха нет!

- Николя, тише ты - не пустят. Давай, давай, прикинься. Порядок, пошли вон за теми... Да-да-да, мы тоже на заседание секции... Что, простите, спрашиваете? Члены Дома? Нет, с собой... Ха-ха-ха! Спасибо, да-да, опаздываем, идём! Давай же, бормочи что-нибудь композиторское, ну?

- ... и тогда я заменил додекафонию в третьем квадранте на эр-дэ-о пятьдесят три. А что, имею право - это не нарушает индетерминантность. Необычно, да, но я им докажу...

- Фуу, прошли. Ну, ты даёшь! Где набрался?

- А, после. Петя, в буфет! Шевели педалями!

* * *

Продолжение следует.