Про Авдея и птицу

Всё, что было, будет снова.
Жаль, но это - аксиома.
И тому в большом достатке
есть свидетели с Камчатки.
Но не только там, где мглою
буря небосвод закроет,
где земля гудит нестройно,
жаром пышет недовольно,
и в других местах всё то же -
кто везёт, кто тянет вожжи,
кто рассказывает сказки,
старые напялив маски,
кто поманит в мир иной
(за какой-нибудь стеной),
где в микроволновых волнах
насекомых жарят снова,
насыщаясь крендельком
с углеводом и белком,
иль туда, где вновь над златом
чахнут ушлые магнаты,
а русалки-синхронистки
бьют рекорды по подписке,
иль туда, где из костей
войско вылепит Кащей,
смерть свою запрятав в бункер,
и построит всех по струнке.
Ну и где не облапошат?
Навигатор не поможет.
Впереди всё будет ново,
а что было, будет снова.

Ох, не нов, не нов сюжет,
ну так что нам извиняться,
коли жизнь не хочет знаться,
что нам выгодно, что нет.
Так бывает: мужики,
чтоб семью кормить, уходят -
хоть немного заработать,
вот Авдей и был таким.
От трудов своих немалых
много денег не скопил -
эка невидаль! Испил
с благодарностью опалу.

Что имел, то нёс домой -
детям и жене родимой,
только неисповедимы
и пути, и знак немой.
Невзначай бывают встречи,
ждёшь-не ждёшь, не обойти,
шёл Авдей и на пути
странник повстречался вещий.
У дороги он сидел,
был в обтрёпанных одеждах
и с нетленною усмешкой
буднично на мир глядел.
Рядом с ним остановился -
отдохнуть решил Авдей,
так невольно меж людей
разговор и получился.
Странник сетовал на жизнь,
нищету, он прослезился,
немощным, мол, уродился,
хоть храбрись, а хоть божись!
- Нет без денег счастья вовсе, -
выпалил Авдей в сердцах. -
А с деньгами нынче - швах,
надрывался и обжёгся,
справедливых нет трудов,
все вельможи нас лапошат,
ты паши на них, как лошадь,
а в оплату - свист хлыстов.
Странник тут утёр слезу.
- Я обиду понимаю,
  токмо счастье где, не знаю -
  вот, что я тебе скажу.
  А в богатстве нет его,
  у меня есть в этом опыт,
  токмо каждый в этот омут
  лезет сам без берегов.
Пожалел его Авдей,
нам судить его негоже.
Хоть Авдей и не святоша,
любит он своих детей,
но оставил им лишь крохи,
благо, страннику помог -
может, милости чуток
всходы даст на той дороге.

Вот уж скоро дом родной,
так опять в пути неладно -
птица, битая изрядно,
распласталась под ветлой.
И расцветкой удивлён,
серой в серебристых струйках,
взял Авдей ту птицу в руки,
сердце услыхал её.
Он не в силах был оставить
птицу на прокорм зверям.
Был Авдей весьма упрям -
ни убавить, ни прибавить.

Дома хоть шаром кати,
подъедают горьки крохи -
по столу не подгрести,
разве только скорбны вздохи.
Такова у нас стезя -
повздыхав, уняв унынье,
вышла радостно семья
привечать Авдея ныне.
Обнялись с Авдеем все:
дочь и сын, жена Любаша.
Не видалась им досель
птица редкостней и краше,
только раненой была:
крылья - рвань, хвост покалечен.
Не убить, однако, зла,
но добро делами лечит.

Птица стала оживать,
начала вставать на лапы,
с ребятишками играть,
даже топать косолапо,
и однажды понесла,
думали - с птенцом яичко,
оказалось, что не так -
золотая, вишь, вещичка.
Что с ним делать? На базар
пошагал Авдей со златом,
как-никак, а божий дар -
знать, настало быть богатым.

Взял диковину купец,
повертел в руках, причмокнув:
- Так откуда, молодец,
  у тебя такая хохма?
  Денег дам, не пожалею,
  но про чудо расскажи, -
приставал купец к Авдею,
разве только не душил.
Но Авдей смолчал, как рыба,
и с подарками - домой.
Вот и стало дома сыто,
каша с маслом - на убой.
Птица также весела,
хоть летать ещё не может,
но яйцо ещё снесла,
стал быть, золотое тоже.

Вновь понёс его Авдей
прямиком, базар штурмуя.
На базаре лоб разбей -
всё равно тебя надуют.
Призадумался купец
и опять пристал с вопросом:
- Где яйцо взял молодец? -
И глядит с прищуром косо.
Но Авдей всё так же нем,
лишь поводит вширь руками.
Озадаченный купец,
с растревоженною кармой,
поспешил домой к старушке,
хитрой бабушке совей -
недалече, на опушке
та жила. Ей снёс трофей.

Насупонилась старушка,
развела в печи огонь,
бросила в него гнилушку,
чем-то брызнула из кружки -
из печи поднялась вонь,
а потом дымок излился,
стал клубиться в синеве,
вдруг явился образ птицы
с ободком на голове.
- Ах! - старушка закряхтела. -
  Птицы счастья тут яйцо.
  Сердце съесть её приспело -
  станешь князем, не купцом.
  Там, глядишь, и трон твой будет,
  царь-то ведь ужо старик.
  Птицу ты когда добудешь,
  приноси сюда же вмиг.

Ждёт купец нетерпеливо:
как Авдей к нему придёт,
вот тогда неумолимо
проследит, где тот живёт. 
Так, однако, и случилось -
в третий раз Авдей пришёл,
получив от птицы милость,
ну и продал хорошо.
Вот и дом Авдея скудный.
Птица ходит по двору.
Дети тут же, поминутно
смотрят, что и как вокруг.
Просто взять и выкрасть птицу
у купца не задалось.
"Надо с хитростью явиться", -
он подумал, пряча злость.
Глядь, Авдей с большой котомкой
вон из дома пошагал.
Тут купец, хромая ловко,
ко двору заковылял.
Покряхтев, просил приюта,
мол, устал в большом пути,
мол, по миру ходит всюду,
чтобы хворых птиц спасти.
Увидал, мол, эту птицу
и решил остановиться.
У Любаши глаз моргнул -
вроде как бы она рада,
но Авдей-то упорхнул.
Как бы что не вышло гадко!
А купец ей предложил:
птицу он возьмёт на время,
как у ней настанет сил,
та вернётся в своё племя.

Этот странный разговор
слышали случайно дети,
бросились во весь опор -
птицу схоронили где-то.
- Улетела, - говорят,
как купец во двор явился.
Отругал тот бесенят -
так с обидой разъярился.

Побежал купец к царю
и Величеству вещает:
много вольницы ворью,
нищетой царя стращает,
мол, всё золото Авдей
у него похитил нагло,
и царя, его людей разорит,
порубит саблей.
Может, царь струхнул слегка -
призывает спешно войско,
чтоб Авдея отыскать
и скрутить его геройски.
Полетели патрули,
где-то - конские разъезды,
и "преступника" нашли,
в яме выделили место.

В лес войдёшь - полно следов:
дети собирают ветки -
птице громоздят гнездо,
не сидеть же птице в клетке.
Как устроили гнездо,
и в него вместили птицу,
стая принеслась дроздов,
ястребы, орлы, синицы -
подхватили, понесли,
на осину взгромоздили,
чтобы не достал с земли
и внушительный верзила.
Вдалеке из-за кустов
наблюдал купец за этим,
порешил - в ночной покров
до гнезда добраться с сетью.

В яме сидючи, Авдей
думал, в чём же закавыка?
Что пошло не так? Глупей,
нет несчастней горемыки.
- Эй! - позвали его сверху. -
  Ты живой тут, добрый друг?
- Это глядь с какою меркой
  посмотреть на то. Кто тут?
- Тот, кого ты в трудный час
  вытащил из нищей доли.
  Много денег ты сейчас
  заимел, а ветер в поле
  счастья так и не принёс.
  Есть всегда, кто хочет больше,
  кто готов на ложь, донос.
  Жизнь твоя меня тревожит.
  Мой невольный вред прости.
  Что там будет, впереди,
  нам судить высокомерно,
  коль придёт последний час,
  оставайся стойким, верным.
Странник, так сказав, исчез.
И Авдею прямо в руки
опустилось прям с небес
серое перо без звука.

Ночь. Купец в лесу крадётся.
Вот осина перед ним.
Слышен шорох. Сердце бьётся,
но купец неумолим,
он цепляется и лезет.
Ветки хлещут по лицу.
Ничего вверху не светит,
и всё ближе он к концу.
Вот сейчас протянет руку
и ухватит за гнездо...
Тут со всей лесной округи
налетела туча сов
и давай клевать злодея.
Поначалу он повис,
а потом, не взяв трофея,
он понёсся камнем вниз.
Свысока лететь, однако,
незавидная судьба.
Коль старушка будет плакать,
есть в том и её вина.

Ночь прошла, и солнце встало,
крикунов пора настала -
ходят, голосят указ -
казнь Авдея сей же час.
Привели его на площадь.
Тут народ вокруг, не ропщет.
А чего ему роптать,
коль Авдей - опасный тать.
У людишек тоже есть,
что держать и чем потресть,
у кого-то пусть немного
и к тому ещё убого.
Вон готов палач придворный,
тот, что любит воздух горный,
он стоит на лобном месте,
доедает мясо в тесте,
с вечера Авдей голодный -
это, царь, неблагородно.
Что ж его казнить такого,
и худого, и рябого?
Поднялся Авдей на место,
тут вдвоём немного тесно,
и, набравшись сил, сказал,
громко, будто что-то знал:
- В чём я, люди виноват?
  В том, что золотом богат?
  Я трудился беспросветно
  для семьи, для деток тщетно -
  так как нам нелёгкий труд
  не богатство даст - хомут.
  Богатеи богатеют
  от обмана, не трезвея.
  Думал я, что счастье в деньгах,
  вот стою тут, на ступеньках,
  дар мне был чудесный свыше,
  богачом же я не вышел.
  Нету денег - это плохо,
  есть - так тоже жди подвоха.
  Как тут быть? - вот в чём вопрос,
  он - заноза из заноз.
- Всё сказал? - спросил палач. -
  Ну давай, топор рассудит,
  что потребно, то и будет,
  ты мудрец или ловкач.
Тень по небу проскользнула,
смело в солнечных лучах
птица серебром сверкнула
и смахнула палача.
А народ в восторге ахнул:
Что за чудо! Вот так да!
Отползал палач со страху,
прослезился от стыда.
Ухватив Авдея с пылу
с жару, птица круто взмыла
и исчезла с глаз долой
поднебесною стрелой.

Птица впереди плывёт,
вслед за ней семья идёт:
сам Авдей, Любаша, дети -
будет жизнь их в новом свете.
Будет там Авдей рыбачить,
дети будут помогать
и расти, от зла не прячась,
а Любаша будет ждать
и вести хозяйство в доме.
Все живут так - нам знакомо.
Птица тут гнездо совьёт,
тут же в нём яйцо снесёт,
и из нового яйца
вылупятся два птенца,
а как только повзрослеют,
с ними улетит отселе.
Но уж верьте: каждый год
будут прилетать обратно.
Жизнь течёт - водоворот
и пороги, и туманы,
но надежды и мечты -
свет в прибое темноты.
Верьте - птицы углядят
да к вам тоже прилетят.