С малолетства в седле, конь мне первая нянька

В небе кружит, стрекочет, воровка сорока,
Носит вести по хутору, глядит зорким оком.
То на крышу присядет, то на ветку у Дона,
Нету ей белобоки ни житья, ни закона.
И меня, чуть заря — разбудила до срока,
Я на небо гляжу, где летает чертовка.

Ой, не живёт сорока без белого бока,
Не бывает казак без родного порога!
Не живёт без коня, без папахи, без Дона,
Без отцовской земли, без святого закона!
Белый цвет — это честь, что видна издалёка,
Так уж нам на роду написала природа!

С малолетства в седле, конь мне — первая нянька,
Шашка в детской руке, да казачья нагайка.
Мать учила молиться, а батя — держаться,
Чтоб врага не бояться и чужим не продаться.
И куда б ни несла меня служба-тревога,
В сердце — хутор родной да до храма дорога.

Ой, не живёт сорока без белого бока,
Не бывает казак без родного порога!
Не живёт без коня, без папахи, без Дона,
Без отцовской земли, без святого закона!
Белый цвет — это честь, что видна издалёка,
Так уж нам на роду написала природа!

Пусть летят мои годы, как пух с тополей,
Пусть виски серебрятся от пыли степей.
Но покуда я жив и покуда я дышу—
Честь свою казака я всегда берегу.
Это мой белый бок, моя правда и сила,
Чтоб Россия гордилась, не зря нас взрастила.

Эх, сорока-судьба, ты лети, стрекочи!
А казачья душа не остынет в ночи!
Не остынет в ночи!