Девятый вал Айвазовского

Мой друг художник написал
Картину про девятый вал.
Да, Айвазовский был чудак,
Но всё  возможно и не так.

Он взял палитру, кисти, холст,
И взгляд его был ясен, прост.
Он не искал ни бурь, ни гроз,
Ни моря, полного угроз.
Он видел в волнах не конец,
А вызов, что бросал творец.

На полотне его - рассвет,
Пробивший тьму минувших лет.
И люди там, в обломках сна,
Глядят на Солнце, где весна.
Их плот - не щепка, а ковчег,
Где каждый - новый человек.

А вал девятый - не стена,
Что рушит судьбы и до дна
Влечёт отчаявшихся вниз,
А лишь причудливый карниз,
С которого открылся вид
На то, что вера сохранит.

Мой друг сказал: «Смотри, мой брат,
Здесь каждый выжить будет рад.
Не ужас правит в их глазах,
А свет, застывший в образах.
Они не жертвы, не рабы,
А созидатели судьбы».

И правда, в красках нет тоски,
Лишь золотые всё мазки,
Что дарят слабую, но всё ж
Надежду, что уж не врёшь
Себе, что выход где-то есть,
Что это - добрая лишь весть.

Пусть Айвазовский - гений, Бог,
Что мощь стихии выдать смог,
Но друг мой видел в ней иной,
Глубинный, внутренний покой.
Не хаос вод, а духа взлёт,
Что к новой жизни всех зовёт.

Он написал не смерть и мрак,
А веры негасимый знак.
И волны - это не вода,
А давность лет и лет гряда,
Что мы должны преодолеть,
Чтобы о прошлом не жалеть.

И я стою перед холстом,
Забыв о мире, о пустом,
И вижу: брызги - как салют
Тому, кто скован массой путь.
И ветер шепчет мне: «Держись,
Ведь это и зовётся жизнь».

Так пусть твердят, что это шторм,
Что нет спасительных реформ,
Что мир жесток и обречён...
Мой друг был в истину влюблён.
И вал его - не приговор,
А с небом вечный разговор.