Шедевры града Петра. Маленькие человечки!

  Шедевр – Великого Петра великий град,
Которым мир весь наслаждаться у Невы прекрасной
Рад!
_____
Маленькие человечки заполняют трещины и выбоины фасадов Петербурга.
«Заплатки города» ставит художница Екатерина Березина.
    Источник: kudas.ru/article/41420

Сейчас на улицах Петербурга есть около 20 подобных скульптур.
    Их пока 21 (Санкт-Петербург и Петропавловск-Камчатский):
Кирочная ул., 3. Санкт-Петербург
ул. Некрасова, 14 Б
Литейный проспект, 46, 48
набережная реки Фонтанки, 67-69
Петропавловская ул., 6
Инженерная ул., 10
Ул. Маяковского, 9/16
Кожевенная линия, 34, 42ж
Литейный проспект, 53, Санкт-Петребург
Ленинская ул., 36 и 75 (Камчатский край, Петропавловск-Камчатский)
 15-я линия Васильевского острова. 48, Санкт-Петербург
Моховая ул., 31, 36, 33-35,
Мидионная ул. 27,
Ул. Пестеля, 13-15
Графский пер., 5, подъезд 1., Санкт-Петербург.
 
     Художница Екатерина Березина:
«Как выбираю места для работ?   Они как-будто бы сами меня выбирают. У меня было несколько работ в Петербурге и в Москве, которые я оставляла на подоконнике или в уголочке. Но они не становились частью здания, люди их забирали.
Я ходила по Петербургу и в один момент увидела дырки и трещины на фасадах. Раньше не думала про них и не замечала. Подумала, что нужно внедрять туда, ведь это будет, можно сказать, часть здания. Потом пришел образ, что это раны города и скульптуры их залечивают и дают новое дыхание.
Самые первые я оставила у музея Ахматовой. В июне гуляла там с подругой и увидела там дырочку. В стене не хватало кирпичика. Подумала, что это идеальное место для моей скульптуры. К этому моменту у меня уже были сделаны два мальчика. Я на следующий день приехала и их оставила. И они там прижились.
Теперь я повсюду вижу дырки и разрушенные здания, их присылают и друзья. Уже какая-то профдеформация. Просто идешь по городу, смотришь и думаешь: блин, пожалуйста, всё, хватит, я не поспеваю за количеством найденных дырок.
    Какое-то конкретное значение я не хочу давать. Люди увидят то, что важно для них лично, то, что болит у них. Если говорить образно, то эти фигуры для меня — про хрупкость человека, уязвимость и его беззащитность перед вечностью. Человек маленький, а мир огромный. Мы все очень зыбкие, и никогда не знаешь, что будет завтра, и надо быть бережнее друг к другу. Сейчас начала ещё животных делать с детьми — лошадей, собак, птиц. Они для меня как образ ангелов, спустившихся с неба.
Если обобщить, то это всё интуитивные и чувственные вещи, не какой-то конкретный сюжет, а то общее дыхание, которое я чувствую от пространства, от людей и от того, что у меня внутри. То, что, мне кажется, особенно откликнется сейчас в сердцах. Вообще, хочется, чтобы, соприкасаясь со скульптурами, люди смягчались внутри себя.
     Я либо леплю их дома, делаю наброски. Глина какое-то время остается сырой, высыхает не сразу. С наброском приезжаю на место. Здесь уже придаю скульптуре форму под пространство — под эти дырки и трещины. Могу лепить на месте, приезжаю с глиной. Иногда пространство само выбирает форму, невозможно заранее сделать, потому что дырка или дом диктуют суть и форму.
Затем в любом случае забираю домой. Доделываю, долепливаю, обжигаю, покрываю глазурью. Потом ещё раз обжигаю.
— Иногда на одну работу можно за неделю уложиться, а иногда больше, например, две. Сами скульптуры небольшие, но ещё много времени уходит на обжиг и покраску.
  — Друзья помогают мне всё это осуществлять в городе. Они моя большая поддержка, одна я себя чувствую уязвимо и беззащитно и всегда прошу их быть со мной рядом — и когда леплю по городу, и когда уже приклеиваю. Без них бы ничего не было, потому что делать всё это в одиночку в городе мне бы не хватило храбрости. И это большая радость и благодарность, что они соглашаются по 5–7 часов в день со мной всё это проворачивать. Семья тоже поддерживает.
   Жалко ли  их оставлять?  На самом деле все об этом спрашивают, и это последнее, о чём я думаю. И за годы занятия скульптурой я научилась смиряться и отпускать то, что должно уйти. Глина в целом дело хрупкое, бывает лепишь месяц какую-нибудь большую скульптуру, а она взрывается в печи. И кажется, что всё впустую, но на самом деле нет — значит, так было нужно. И с улицей — то же самое. Значит, кому-то она была нужна или это не подходящее для неё место.
— Актерская профессия, наверное, самая важная для меня сфера деятельности. Но больше всего я люблю слово «художник». Оно вбирает в себя всё. Я играю в Москве в «Пространстве „Внутри“» в спектакле «Это не я» Антона Фёдорова. До этого были танцевальные спектакли в Петербурге на Новой сцене Александринского театра.
  Я долго рисовала. В какой-то момент захотела лепить сама вазы, чтобы их расписывать. Пошла в керамическую мастерскую, чтобы посуду лепить. И так получилось, что начала лепить скульптуры. Сначала для себя, кому-то что-то дарила. Постепенно оно переросло в нечто большее.»