Бабушке Алле

(памяти поколения духовной аристократии)

«И никого не укоряла,
Лишь вспоминая боли годы…»

Она — из рода Сырокваши,
Буштынов, гетманской Свободы.
Она жила в столице нашей
Все эти каверзные годы.

Жила она на Театральной,
Любила Тютчева и Блока,
И поступала пунктуально,
Читая Библию с потока…

Преподавала в институте —
Нас поучала даже дома.
И в каждой спорящей минуте
Она вставляла свое слово.

Жила одна, в отличном доме,
И было всё вполне прилично.
Но только — барщина, как слово, —
Её касалась очень лично.

Страною правили плебеи,
И глупость ставили в примеры.
Интеллигенции затеи
Они и слышать не хотели.

Взошли с придворных вертухаи,
И стали править лицедеи.
У них господство суть—коварство,
Жестокость, правила, расстрелы.

В страну пришедших лицемеров
Пришла свобода под надзором,
И много, в сущности, примеров —
Во власти оказались воры.

Бежали годы, не считая
Седины, боли и морщины…
Отцов всех вскоре растеряли
С бесовской сути чертовщины.

Жила, дожила, сознавая
Условия собственной свободы.
И никого не укоряла,
Лишь вспоминая с болью годы…

В большой ограде — две могилки,
Кресты серебряного тона.
Её похоронят прах в бутылке
Уже последнего притона.

Как умирала, говорила:
— Какие судьбы человечьи!
Страною правит жадность, сила,
С обманом, трусостью овечьей…



Это стихотворение — дань памяти женщине старой интеллигентной формации, для которой вера, совесть и культура были не данью времени, а образом жизни.