Дронову от Троекурова

Заметьте! –
Не Дубровскому, а – Дронову. Хотя... Не совсем от Троекурова, а, как бы, от Трояновича. А то – от Шевченко. Но не Тараса Григорьевича, а Сергея Семёновича.
Как порядочный Герменевт, я люблю забавляться с прозвищами. С фамилиями, значит. Ну, и, вообще – с розными именами, кличками и прочими ярлыками.
Ниии... К прозвищам и именам мы – со всем уважением. Как и к Слову как такому. Даже если – только подразниться. Слегка.
Что «Троянович» (псевдоним нашего (калинковичского) Шевченко) как-то перекликается с «Дроновым», я приметил не сразу.
А ведь «Т» и «Д» у нас (да и у вас) легко переходят одно в другое. Как глухое – в звонкое. В принципе, любой звук переходит в любой другой. Сам собой либо через какую-то цепочку. Согласные (зычные), гласные (галосныя). А с ними – слоги. А – и слова-имена.
Всё есть Одно. Из Одного. Пусть само Одно (как такое) и не есть. В смысле своей трансцендентности. Как Сверхсущее.
Однако – к «нашим баранам». То бишь – «дронам-тронам».
Ну, да. «Дрон» переходид в «Трон». А «дрын» – небось, в «трын-траву».
Помните!? («Семё-ё-н Семёныч!»)

В темно-синем лесу,
Где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов
Облетает листва,
Hа поляне траву
Зайцы в полночь косили
И при этом напевали
Странные слова

А нам все равно
А нам все равно
Пусть боимся мы
Волка и сову
Дело есть у нас
В самый жуткий час
Мы волшебную
Косим трын-траву!

Так что: трын-дрын-дрон-трон... А уже от «трона» до Трояна – рукой подать.
Хотя... Троян, он, как бы и императору римскому (Траяну) подмигивает, а как-то – и той Трое, которую древние греки валтузили-осаждали. С «троянским конём» наперевес.
А что «дрон» вдруг превратился в «беспилотный летающий аппарат», уже наша (современная) блажь.
А тот, что «раньше был», скорее – к музыке. Типа – той трубки у волынки, которая гудёт постоянно. Она же – Бурдон. Хай бурдоном в музыке кличут и что-то ещё (от занудно (гундяво) тянущегося тона, до интервала (типа квинты)).
Так, и «трон» – не обязательно только монаршье кресло.
Например

Престолы (также троны, др.-греч. thronos) – святые бесплотные духи, составляющие один из девяти ангельских чинов, о которых упоминается в Святом Писании.

Ну, и во всяких там «электронах», да «позитронах» оный (трон) тоже торчит.
А и в глаголах что-то слышится: трындеть, дрочить (и это – не обязательно то, о чём вы, мабыть, подумали, а типа – нянчить, или – теребить, нежить, ухаживать).
Но мы-то – о родстве-своячестве Дронова и Трояновича.
Переводы...
Мне показалось, что Максим (Сергей Семёнович) переложил на Мову не одно творение Ярослава. Ан, нет... Не нахожу ни «Встанем», ни «Я русский».
Вижу только «Моя Россия».
И стоило мне ради одного этого начинать («Дронову от Троекурова»)!?
Тем более, что за Дронова (как бы его не перевёл Троянович) обидно мне не стало бы. Разве – за Мову пригорюниться пришлось бы. Так, и за неё, Матушку, на всё про всё Максимово меня не хватит...
Что-то меня ещё под эту связку (Д и Т) побудило.
А – что!?
Разве то, что у Трояновича есть свой (оригинальный) стих «Я, белорус». Причём – на обоих языках.
Даже интересно, на каком из них мне больше глянется (надеюсь, что себя С. С. перевёл достойно)?

Куда б дорога ни вела,
Наш край по-разному приметен,
Как дом, что на конце села,
Как ласка, отданная детям.

На рек молочных берега
Нас не вздымали пьедесталы.
Не за победы дорога,
За правду нам дороже стала.

Когда сверкнёт в пути гроза,
Она плащом своим укроет.
Трудом я голосую, «за».
Она, как мать, такого стоит.

Меня поят её ключи.
Не заглушить её свирели.
Я с ней и днём, с ней и в ночи.
Я, Белорус, на самом деле!

И – «Я, беларус» (с оговоркой: «Перевёл Максим Троянович»)

Куды б дарога ні вяла,
Наш край па-рознаму прыкметны,
Як хата, што на канцы сяла,
Як ласка, аддадзеная дзецям.

На рэк малочных берагі
Нас не ўздымалі пастаменты.
Не за перамогі дарога,
За праўду нам даражэй стала.

Калі блісне ў шлях навальніца,
Яна плашчом сваім атуліць.
Працай я галасую, «за».
Яна, як маці, такога варта.

Мяне пояць яе ключы.
Не заглушыць яе жалейкі.
Я з ёй і днём, з ёй і ў начы.
Я, Беларус, насамрэч!

К русскому тексту – считай, никаких (прищепок).
Я же говорил, что в своих (не «переводческих») текстах у автора можно отыскать сносное. Мы – не о восторге, а – просто.
Разве... Понятно, что Она в третьей и четвёртой строфах – Беларусь. Даже если для самого Максима это (по-советски) и Белоруссия.
Но читать-то начинаешь с первой. Потом – вторая. А там

Не за победы дорога,
За правду нам дороже стала.

Ежели бы не следующие строки, мог бы и не догадаться, о какой Дорогой здесь речь. Даже прищурился по ходу. Но... Она! Которая – как мать.
Пусть по имени так и осталась неназванной.
Мелькнуло: – А вдруг Максима здесь смутило, как Её всё-таки величать (Беларусь или Белоруссия). Вот, и затаил. Слегка.
Авторский ход, однако!
Моўнае…
В третьей строке лишний слог чуть подкосил ритмику.
Четвёртая – шершавая. И по ритму, и – слегка – по рифме (на фоне русского варианта).
О чём говорит?!
О том, что мова для автора – вторична. И – не на равных (с русским).
Не в упрёк (здесь), а лишь в констатацию.
А с этим и запрос на Дронова – понятнее. Хотя и без Ярослава мне всё было ясно. С ориентирами Сергея Семёновича.
Не в упрёк...
Тем более, что и сам я (при всём своём билингвизме) русским владею покрепче. Затое душа – у Мове! И за Яе мне (калі хто неяк не паважае) вельмі крыўдна бывае. Ну, на гэтую тэму я заводзіў не раз.
Дарэчы, калі што не паблытаў, у Траяновіча ёсьць верш «Беларускі дыялект». А вось гэта (назва!) – ужо зноў да другаснасьці. Ад Яўхіма Карскага. З імперскага берагу-пастаменту. Нават – пагардліва. Тым больш – ад, быццам, беларуса.
Вот и пляшут-кривляются у Трояновича строки в переводе своего же. Ни ритма, ни рифмы. Так бы и оговаривался – «по(д)строчный».
Быццам, дробязі… А чытаць (гэткі пераклад) – ажно брыдка. Ад беларуса. Хай там і памылак асаблівых няма…
Ну, если посчитать, что «дарога» (замест «дарагая») – это всего лишь опечатка. Или (да чего уже темнить!) снова положился на «электронного подсказчика»?!
Так, и блісне ў шлях (на шляху, ці – ў дарозе) – из той же оперы.
А!? – Сергей Семёнович... Неахайна неяк атрымалася. Не настоящий ты беларус. Не сапраўдны! Насамрэч…
Просто – примазывающийся. По случаю. Дыялектна.
А теперь можно и к Дронову от Троекурова... – простите!: от Трояновича – перейти. «Моя Россия».
Готов поверить (Максиму) заранее. Что Россия ему куда ближе, чем какая-то там Беларусь. И дело здесь не в том, что на это (от Я. Д.) наш «белорус» запал.

Тёмною ночью никак
Не могу я уснуть,
Звёзды в безоблачном небе
Так ярко сияют.
Здесь я когда-то родился
И здесь я живу,
И я уверен, что лучше
Страны не бывает.

Припев:
Там, где поёт душа,
Там, где легко дышать,
И дарят свет места родные,

Сердце я не предам,
Знаю, я всё отдам,
Чтобы жила моя Россия,
Чтобы жила моя Россия.

Всем в этой жизни
Бывает подчас нелегко,
Только ведь сердце своё
Никогда не обманет.
Счастье порою
Нам кажется так далеко,
Но этот адрес
Счастливые не забывают.
(Ярослав Дронов)

Мая Расія

Цёмнаю ноччу ніяк
Я не магу заснуць,
У небе бясхмарным знак
Зоркі ўсю ноч пяюць.
Тут я калісь нарадзіўся
І тут цяпер жыву,
Краіне сваёй згадзіўся
Лепей няма наяву.

Прыпеў:
Там, дзе душа спявае,
Там і дыхаць лягчэй,
Лепей краін не бывае
Роднай краіны маёй.

Сэрцу ніколі не здраджу,
Ведаю, ўсё аддам,
Каб ты жыла Расія,
На зайдрасць варожым вачам.

У гэтым жыцці бывае
Часам нялёгка зусім,
Толькі сэрца спявае
Разам з сябрам маім.
Шчасце парою далёка
Нават здаецца калісь,
Што адрас вельмі высока,
А ты вакол азірнісь.
(Перевёл Максим Троянович)

Вот это – да!
Неожиданно как-то.
Я к тому, что Максим зарифмовал то, что в исходнике – отнюдь. И – не «построчно», а – художественно. Может ведь! Видно, и вправду – запало.
Так ещё самого Дронова и в патриотизме переплюнул!

Каб ты жыла Расія,
На зайдрасць варожым вачам.

О как! – Кругом одни враги. Завидущие и норовящие.
У Ярослава (здесь) – как-то без этого зашкала.
Где-то об этой своей он даже оговаривался: «Для меня это не патриотическая песня, а в первую очередь просто песня, которая отражает естественное состояние моей души с самого рождения».
А у Максима – уже не просто. А с «фашистским» накалом (кругом враги!).
Расстарался наш дедушка. Расстарался...
Но, если по форме – одно из лучших, что я видел у него на мове.
Бывает...
И – одна шпилька уже не от меня. В рецензии на Стихире.

Доброго времени суток, внесите пожалуйста ясность, вы перевели текст Дронова на белорусский?
Алексей Матвеев-Термезский 22.12.2024

Как бы – безоценочная. Думай (по её поводу), что хочешь.
Например, откликнувшийся усомнился в том, что язык перевода – белорусский.
Максим далеко не всегда (особенно – последнее время) отвечает...
Попытаюсь проделать это за него.
– Пераклад зроблен менавіта на мове. Мастацкі. Наколькі выдатны, хай судзяць-вырашаюць знаўцы.
А вдруг вопрошающий усомнился в авторстве Трояновича!?
– Нууу... А кто, тогда – ещё!? Хотя – для Максима – вышло на редкость недурно.
Здесь (от Алексея) – вот ещё какая «собака закралась-зарылась»...
Сам Матвеев-Термезский дюже «заслуженного» Дронова не уважает.
И – что удивительно – отнюдь не с того бока-фланга, о котором можно было бы подумать. А (напротив) – куда с более патриотического. Державного.
Кто не верит, сами загляните к Алексею на Страницу. Получите массу удовольствия по части этого «дюже».
Ну, а Трояновичу, судя по всему, Дронов зело по сердцу. Не так, как Дубровский – Троекурову. Что в художестве Максима и отразилось.
А на посошок (в этой главке) – о собственных пророссийских сьпевах не зусім сапраўднага беларуса.
Собственных (!), а не каких-то там «переводных».
Поехали (выхватил – наугад, по названиям – 5 штук)!
Но – после паузы.

4.10.2025