над гнездом кукушки

Век бьётся веткой в тонкое стекло, качает ветер хмурые макушки.
И ты, мой друг, поднявшись на крыло, летишь со мною над гнездом кукушки.
Ах, это сумасшествие моё, висеть над сиротливостью и болью,
а рядом птица ангельски поёт, и парк наполнен светом и любовью.
Остатки драгоценного тепла лови на остывающем замесе,
пока ещё любовь не отошла на закулисье, занавес повесив.
Когда-то я гуляла здесь сама, теперь летим от холода изверья,
как птицы, что покинули дома, как листья, что оставили деревья.
Им хочется уже немолодым, не покидать насиженные кроны,
но мечется по старым мостовым холодный ветер, ищущий влюблённых.
Вот только бы не рушились дома, и мы, непревращённые в игрушек,
хранили своё горе от ума в полётах над гнездовием кукушек.
Ну, дай мне руку, ненаглядный мой, пока мы над столетием летаем,
смотри, как свищет голова с дырой, и как лечу по ветру я босая.
Но и ветра не в силах остудить ту истину, что пишется в заглавных:
поэтов надо бережно хранить, их мало, а хороших и подавно.
Летит за ними ветренная прыть в тот мир, слегка очерченный наброском,
где хрупких крыльев, обрамлённых воском, ещё не в силах солнце растопить.