Мышей летучих дьявольская стая

Стемнело. Тишина не наступила.
Я чей-то шёпот слышу, шелест мыши.
И вдруг меня от страха зазнобило –
Донёсся шум шагов тяжёлых с крыши.
А после брань дремучая густая
И хруст ужасный резкий, может кости?
Мышей летучих дьявольская стая
Пронзила воздух, направляясь в гости
К уснувшим птицам чтоб испить их крови,
Картина пиршества возникла пред глазами,
Зашевелились волосы и брови,
Столкнувшись словно с буйными ветрами.
И грохнуло внезапно возле дома
Как будто с крыши сбросили вдруг тело.
Внутри меня так быстро леденело,
Боялся что обнимет сердце кома.
Но острый приступ вытеснил весь холод –
Атака паники скрутила мой желудок
Как длительный и смертоносный голод,
И заметался бешено рассудок.
Невидимый схватил меня за горло,
чтоб перекрыть мне доступ к кислороду,
В виски мои вонзились, жаля, свёрла,
Меняя в голове моей погоду.
Я дёргался и явно инстинктивно
Рванул наружу ужасом объятый,
Ведя себя трусливо, неспортивно,
Рыдать вдруг начал, а мой враг заклятый –
Жестокий страх – лишь веселился пуще,
Внедрившись в кровоток шальною пулей,
Могучей становился он и гуще,
Во мне роился словно целый улей
Разбуженных медведем пчёл сердитых
(За урожаем тот пришёл пчелиным),
От страха пред захватчиком привитых
Нектаром чудным летним витаминным.

Растерянный  безвольный и лохматый
Я бегал по двору как ненормальный,
А разум мой трусливостью распятый
Теперь казался чуждым виртуальным.
Не мог вернуть ему ни объективность,
Ни мыслей остроту и самобытность,
Он созидал сплошную депрессивность,
Укутывал её, стесняясь, в скрытность.

Низверглась с крыши крупная фигура
С лицом покрытым толстым слоем сажи,
Я посмотрел на незнакомца хмуро -
Виновник явный он покоя кражи.
 – Трубу почистил вам сейчас бесплатно, –
Он молвил улыбаясь белозубо.
Облаять захотелось его матно –
Смерть чуть не обошлась со мною грубо.
– Спасибо, – хрипло выдал я сквозь зубы,
Трясясь при этом словно в лихорадке.
– Вы молодец, так важно чистить трубы,
опасней сажа сорняков на грядке.
– Вас напугал? – спросил он виновато,
И тут же загремело вдруг за домом.
В ногах образовалась сразу вата,
А страх внедрился в глотку мерзким комом.
Напрягся вдруг и альтруист-трудяга,
Задёргалось лицо, позеленело
Под слоем сажи. Разводить бодягу
Не стали мы, а приступили к делу.
Вооружившись острым инструментом,
Готовились сразиться с громыхнувшим,
Проникнувшись опаснейшим моментом
И шумом, наши души всколыхнувшим.
И показался в это время с тачкой
Лучившийся любовью к людям дядя,
В ней сорняков солидная заначка –
Заслона лучше нет от гнева яда.
– Я не за деньги прополол вам грядки,
Мне нравится дарить другим улыбки,
Так возникают дружбы и разрядки,
И крепнет мир неправильный и зыбкий!
– Провозгласил он радостно и бойко,
Усилив в нас любовь к добру той речью,
И избежал он так головомойки…
Прекрасной дружбы стало то предтечей.