Репортаж из моей жизни. Очереди

Ой, слушайте, какой  на прошлой неделе разразился скандал в женской консультации среди представительниц прекрасного пола, жаждавших сдать кровь, из - за двух особо наглых дам, вероломно проскочивших в процедурный кабинет без очереди. При чем, эти нахалки занимали очередь  не друг за другом. выскочили они из кабинета с завидной прытью и тут же скрылись из вида,    не без оснований опасаясь за сохранность своего и без того, не важного здоровья. Если бы они замешкались хоть на минутку, их точно бы  порвали в клочья!  В результате, оставшиеся с носом и сбитые с толку женщины даже не успели расспросить, за кем им теперь держаться, очередь безнадежно запуталась. Все соскочили со своих мест,  стали друг на друга орать, дело даже до оскорблений дошло! В этой сутолоке я  немедленно потеряла    намеченные мною ориентиры: сильно беременную женщину в  синей кофточке, толстушку в  клетчатом платье, молчаливую  девушку в  черных брюках,  и  уже подумывала свалить домой, но тут, медсестра, забирающая у очередного пациента его направление, заметила мою тросточку. Раздвинув решительным движением  могучего плеча разъяренную толпу кричащих мегер, она протянула мне руку сострадательной помощи, попросту завела меня в кабинет без лишних слов.   Выходить в коридор, прямо в лапы разгоряченных спором  беременных и не очень,  фурий, было страшновато. Но не выбираться же из окна! К моему удивлению, пока мне брали кровь, споры утихли, дамы сидели на стульчиках присмиревшие, и даже шуточки отпускали по разным поводам. Что там произошло за каких-то три - четыре минуты моего отсутствие, трудно догадаться, да и не хотелось. Я шустренько проскочила мимо непредсказуемых особ и рванула к гардеробу.
Ох уж мне эти очереди! Особенно, больничные! Ни думаю, что кто ни будь  их любит. Я не исключение. о в больницах, даже в платных, это явление встречается довольно часто. Единственное что меня спасает от мучительной гибели в больничных очередях это мой интерес к людям. Мне всегда любопытно наблюдать за своими собратьями по несчастью. Однажды, этим летом, я ожидала приема к терапевту. Рядом сидела дворничиха, пришедшая на прием в своей униформе; зеленый кепи, оранжевая куртка. Не молодая, поджарая, с короткой стрижкой. Хрипловатым голосом курильщика со стажем сдабривая свою речь ядреным матом, рассказывала она о тонкостях своего ремесла, делилась трудностями: «С утра, понимаешь, до вечера приходится орудовать газонокосилкой, будь она не ладна, траву граблями, шоб им сгнить, сгребать, мусор, гори он синем пламенем,  из урн три раза в неделю выгребать, в рот тебе компот. А горожане свиньи позорные, мимо урн мусор бросают. Этот мусор кажный день собирать приходится спины не разгибаючи! Летом то полехше будет, комарье вот только, да  мошка заедает. Зимой – совсем беда! Снег покидаешь , дык света белого невзвидишь!

А зарплату на тридцать процентов урезали – сволочи, кризис, чтоб им всем пусто было.
Я как-то привыкла видеть наш город прибранным. Зимой у подъезда снег тщательно убран, дорожки писком посыпаны. Летом постоянно слышится грозный рев газонокосилок, восхитительно пахнет свежескошенной травой, повядшим сеном.

Но я даже не задумывалась, какого это дворником быть. В очередях можно услышать необыкновенные истории. Одна особенно меня впечатлила. Женщина в возрасте рассказывала приятельнице о своих бедах. В течении трех месяцев двух сыновей похоронила, да еще сама позвоночник сломала, ходит ели, ели, в корсете и с палочкой, но жить то дальше надо. Диву даешься, какая сила в людях таится! Кажется, что я бы на ее месте сломалась, а она держится.
Как-то рядом со мной оказалась работница зоны. Долго, в течении часа, пересказывала она мне содержания дел нескольких заключенных. Была у них одна девушка молоденькая, с любовником задумала она из-за квартиры, убить своих бабку с дедом. Дед умер, а вот бабушка живучая оказалась. Благодаря чистой случайности, старая женщина, с множественными ножевыми ранениями, была вовремя доставлена в больницу. Подлатали старушку, и она теперь внученьке на зону передачи да деньги носит. А вот еще одна история. Сидит у них бабка, ходит с трудом, с помощью двух батожков. Попала на зону за убийство. Какой – то не русский захотел бабушку изнасиловать. Старушка девушкой честной оказалась, за свою невинность постоять сумела, басурманина энтого батожками на смерть забила. Вот ей пять лет за убийство и дали. Ведёт  себя смирнехонько, таких обычно до срочно отпускают . Услышала я и более страшные истории, которые пересказывать не стану. Ну их.
Я заметила, что настроение в очереди бывает совершенно разным. Зависит это, скорее всего, от человеческого фактора, но и внешние раздражителе играют не малую роль. Например, принятый без очереди «блатной»,  медлительность врача, ну или доктор куда-то вышел и долго не возвращается, и, если в числе ожидающих приема попадается энергичный товарищ, не равнодушный, с безусловными организаторскими способностями  прирождённого лидера – все, скандал неизбежен. Но сиживала я и в довольно флегматичных очередях, в которых люди делают вид, что они слепо глухо немые. Попадала в  очереди, оживленные светской беседой, в которых горячо обсуждалась погода, цены, политика и огородные дела, но чаще всего, здоровье. Встречались мне очереди одержимые милосердием и человеколюбием. В таких люди, воодушевленные идее любви к ближнему с готовностью, пропускают вперед беременных,  глухих маразматичных старичков и растерянных инвалидов.
Иногда я провожу эксперименты. Ну, допустим, очередь нервная, определяю явного лидера и  пытаюсь миролюбивой  интонацией, приветливой улыбкой, предположениями о причинах задержки приема, смягчить человека.  Не всегда, хвастаться не стану, но получается. Или, допустим, очередь флегматичная. В такой сидеть хуже всего! Скучно! В этом случае я пробую вовлечь людей в разговор. Тут главное задать правильный, шутливый тон, чтобы собеседники не принялись перечислять свои болезни. В случае разговорчивой очереди предпочитаю перевести тему беседы в область теологии.  Использую отработанные на мне схемы сектантов, с коими меня сталкивает судьба с завидным постоянством.

. Работает безотказно. Чаще всего начинаю  свою партию вот так. Когда разговор принимает особенно трагический характер, когда пожилые люди с наслаждением вспоминают о смертельных болезнях, врачебных ошибках, я кротко возвожу глаза к небу, то  есть, к потолку, и со вздохом произношу – «Все мы под Богом ходим».
Но после этого, надо непременно рассказать о каком ни будь случае чудесного исцеления, что бы очередники не начали вспоминать кто, как и когда умер.
В «Милосердных» очередях мне не удается проявить талант самородка – психолога. Остается только удивиться и порадоваться бескорыстию наших замечательных соотечественников. Но как бы я в очередях не развлекалась, чем бы не тешилась, а все таки ждать приема по часу, а то  и дольше приятного мало.