Атаман

Глава 5. Давай, давай, давай!

    4 сентября 1669 года, среда. Начинался этот день для Астрахани, как всегда, обыденными хлопотами. Каждый занимался своим привычным делом, в соответствии со сложившимся и понятным каждому укладом. На улицах и даже на пристани царило лёгкое дремотное состояние, которое сохранял густой туман, накрывший весь город, большую пристань и Волгу. И хотя дело приближалось к полудню, туман всё не хотел сдаваться, всё висел над городом плотной пеленой, как будто тщательно готовил для его жителей большой, ошеломительный сюрприз.

Туман над Волгою таинственный застыл,
Недосмотрев ночные сновиденья.
Он в них волшебником могущественным был
И создавал чудесные творенья.

Махнул рукой – и тройка белых рысаков
Запряжена в хрустальную карету.
И вдруг – звук потаённый женских каблучков
И фея, что прекрасней в мире нету.

В карету села и сказала: «В добрый путь!
Приветливой будь, снежная долина.
В пути извечном к нам приходит жизни суть
И Истины хотя бы половина.

Вперёд, ретивые, к заснеженным хребтам,
Там замок затаился словно призрак.
Великий горный дух живёт издревле там,
И он нас ждёт – я вижу верный признак.

По залам бродит он в раздумьях день-деньской,
А ночью звёзды на небе считает.
Он восхищается оранжевой Луной –
И в грёзах лишь под утро засыпает.

Он маг великий и коварный чародей:
Одно в другое ловко превращает.
Те облака вдали – в летящих лебедей,
А камень – в розу, что благоухает.

Луну в монету золотую превратит,
А звёзды – в бриллианты на ладони.
И в лошадей вдруг в резвых ветры обратит,
Чтоб мчали в небе огненные кони.

Он призрак ночи держит в клетке золотой,
Ему играя на печальной флейте.
И шепчет небу то, что с радугой-дугой:
«В ладонь грибного дождичка налейте!»

Хочу сразиться с ним я снова в волшебстве,
Ведь в прошлый раз ничья у нас зависла.
Есть много тайн в его мудрёном колдовстве
И в каждом слове – сокровенность смысла.

Сюрпризов много я ему вновь припасла,
Хоть одному он должен удивиться.
Ну, словом, ждут меня сегодня чудеса –
Сильнейший из двоих определится».

Такой вот сон сейчас досматривал туман
И таял – солнце сверху пригревало.
Давно он знал, что каждый сон – самообман,
А вещие? Сбывались ведь?! Бывало…

Туман сейчас из плена город отпускал
И с Волги уплывал к степной лощине.
Вдруг с пристани рыбак какой-то закричал:
– Вон там! Вон там! Смотрите на быстрине!

О, Матерь Божья! Да неужто то донцы
С похода, из персидского, вернулись?
Другой ему: «Зараз они! Ух, молодцы!
На шаха вроде дажеть замахнулись».

По улицам весть эта мигом разнеслась.
Народ бежал на пристань отовсюду.
Толпа большая очень быстро собралась –
Неужто в городе так много люду?

Сейчас все спорили с добычей али нет?
И цену за товар каку заломят?
И сколь пудов реально золотых монет?
Щедры ли будут али сэкономят?

Казачьи струги хорошо уже видны.
Все устланы персидскими коврами.
Плывут натужно – видно, золотом полны,
Посудой дорогой, парчой, шелками.

На струге головном – походный атаман
Встал, подбоченясь, – смотрит горделиво.
На нём парчовый, очень дорогой кафтан,
Сафьяновы сапожки – просто диво.

А сабля! Сабля – в жисть такую не найдёшь!
Ах, как сияют ножны золотые!
От самоцветов точно враз с ума сойдёшь –
Ох, изумруды крупные какие!

В глазах у атамана удаль и огонь,
В плечах косая сажень – ух, детина!
Его по глупости, попробуй-ка, ты тронь –
Ведь с ног сшибёт такая-то махина.

И есаулы, и другие казачки
Одеты ярко и щеголевато.
Да, точно, толк в одёже знают мужички
И держатся-то как молодцевато.

Пристали к берегу. И грозный атаман
Стал речь держать перед честным народом.
Такой-то вот сюрприз таил в себе туман –
Боль головную царским воеводам.

Был громогласен и спокоен атаман.
– Каков речист! – в толпе воскликнул кто-то.
Другой: «Ну, голосище от природы дан –
Ведь мямлю точно слушать неохота».

Степан Разин:
– Народу астраханскому – земной поклон.
Вас зрить моёй душе безмерна радость.
И слушать энтот мерный колокольный звон –
Христианину как небесна благость.

Без замотчанья вам скажу сейчас, браты:
Ненадоть лучший край в миру имать.
Ей-бо, нет лучше астраханской красоты –
Ить это ж есть земная благодать!

Без замотчанья – без  утайки
Имать – искать
Ить – вот

Нам встренуться вновь с градом этим – высша честь,
Велике он в сердцах народа своего.
Не алатарник я, но уж скажу как есть –
Для счастья мают люди здесь всего.

Алатарник – оратор
Мают – имеют

А посему хочу уважить я всех Вас,
Шоб пагуба душевная ушла.
И корогодиться хотелось сей же час,
Давай-ка, Фрол, чтоб радость прибыла!

Пагуба – тоска, печаль
Корогодиться – веселиться
        Двое казаков поставили перед есаулом Фролом Минаевым средней величины бочку, с верхом наполненную золотыми дукатами. Фрол зачерпнул пригоршню золотых монет и подбросил над толпой. Сотни рук мгновенно рванулись навстречу золотому дождю. Началась давка…
  Разин подбадривающе крикнул: «Давай, Фрол, не робей, уважь народ астраханский!»
И снова над толпой взлетела пригоршня золотых монет. И снова навстречу ей рванулся лес рук. Люди с горящими от жадности глазами смотрели на очередную пригоршню  золота в руках есаула и уже заранее выставляли руки с раскрытыми ладонями навстречу золотому дождю.
Теперь после каждого подбадривающего разинского: «Давай, Фрол, давай!» – толпа дружно повторяла эту фразу – это было похоже на эхо. С краёв толпы кричали: «Фролушка, уважь, подкинь сюды хоть маненько».
Фрол с ошалевшими от всего происходящего глазами, как заведённый, подбрасывал и подбрасывал над толпой золотые монеты, пока бочка совсем не опустела. Есаул поднял её над собой дном кверху и поставил на палубу.
Разин был очень доволен. Едва заметно улыбнувшись, он сказал Фролу Минаеву:
– Уважил ты ноне народ астраханский,
Но нужно уважить ещё воевод.
Бери-ка подарки, пойдём мы все вместе.
За мной есаулы, за мной весь народ!

    Толпа расступилась перед Разиным и его есаулами, а затем двинулась за ними в астраханский кремль, оживлённо обсуждая историю с золотым дождём, так нежданно-негаданно пролившегося на них только что. Часть астраханцев осталась на пристани, туда-сюда передвигаясь на четвереньках, лихорадочно разгребая руками песок в надежде найти затоптанные золотые дукаты.