Бесконечный коньяк Анвара

Встреча с Али всегда была похожа на открытие шкатулки —
никогда не знаешь, какая диковинка окажется внутри.
В тот раз, присев на лавочку, он вдруг хитро подмигнул:                - Слушай, я тебе расскажу одну историю… про коньяк и
 одного хитрого хозяина. Пойдём к Абдалу? У него,
говорят, есть особенный коньяк.               
 Я, конечно, отнекивался:
 - Знакомство короткое, неловко как-то… Но Али, упрямый,
 как арба в гору, настоял на своём:                - Пустяки! Абдал души не чает в гостях! Будет рад,
как родному!               
 И потащил меня, как река тащит щепку. Абдал встретил
нас с распростёртыми объятиями, словно мы нашли пропавшие
сокровища. Стол ломился, а в центре, как король на троне,
восседала бутылка коньяка.
 - Ах, этот напиток! — воздел руки хозяин, и глаза его
засияли, как полированные пуговицы. — Дар от друга сердца,
Анвара! На день рождения привез! Золотой человек!
Не забывает друга! Я ему: «Не трудись!» — а он, два ящика
привез! Уважение, понимаешь ли? Любовь настоящая!               
 Я потянулся за рюмкой, и мой взгляд упал на Али.
Он сидел, как грозовая туча над мирным полем.
Лицо — каменная маска, только в уголках глаз играли
какие-то ехидные чертики.               
- Али, что случилось? — шепнул я.               
-  Да ничего, — буркнул он, словно проглотил
уксуса. — Всё в ажуре.             
 А Абдал, словно подстреленный петух, пустился во все тяжкие.
Хвалил Анвара так, будто тот снял с неба солнце.
И каждый тост — словно шпилька в сторону Али:               
- Вот у кого настоящие друзья! Вот кто ценит дружбу!.. 
 И взгляд его, острый, как шило, так и норовил уколоть
моего приятеля.
Чувствовалось, что он ждет, когда гость сорвется,
ляпнет что-нибудь обидное — и даст повод для великой обиды
и сплетен. А Али… Али держался. Не шелохнется, только чертики
в глазах пляшут да губы чуть подрагивают, будто сдерживает
смех или проклятие. Это напомнило мне странную дуэль.
Один осыпает Анвара комплиментами, как из мелкокалиберной пушки,
надеясь пробить броню. Другой стоит насмерть, изображая
обиженного дурачка.
«Сейчас взорвётся, — думал я, наблюдая за Али. — Сейчас
пошлёт и Абдала, и Анвара, и их коньяк куда подальше».
Но он не взорвался. Попробовал коньяк, похвалил («крепковат,
но с душой!»), поблагодарил — и мы ушли, оставив Абдала,
видимо, слегка разочарованным — добыча ускользнула из капкана.
На улице я не выдержал:   
 - Али, что за спектакль? Там же чуть кровь не брызнула!
  Али рассмеялся звонко и легко, как сорвавшийся с цепи бубен.
 - Ах, друг, это не спектакль, это традиция десятилетней давности!
Слушай…       
 И полилась история, густая и ароматная, как тот самый коньяк.
 - Лет десять назад, на именины Абдала, наш друг Анвар (дай бог
ему здоровья, он-то ни сном ни духом!) прислал ему, по словам
самого Абдала, целых два ящика коньяка. Я у Анвара не
переспрашивал — это мелочи жизни. Но с тех пор… С тех пор
каждая моя посиделка у Абдала начинается с этого самого
«анваровского» коньяка! Одно и то же представление:
«Вот, прислал Анвар! Золотой человек! Не то что некоторые!»
Я сразу смекнул — тут пахнет не дубовыми бочками, а дешёвой
провокацией. Мол, смотри, Али, меня Анвар уважает,
а тебя — так, ветром принесло.
Хитрый хорек, думает, что я, вспыльчивый, сейчас ляпну
что-нибудь про «самопал» или про Анвара что-нибудь обидное.
А он — чирик Анвару в ушко — и готов конфликт!
«Али плохо о тебе отзывался!» И понеслось!
 - И ты терпишь? — изумился я.
 - А я не терплю, я играю! — сверкнул глазами Али. — Делаю вид,
что вот-вот лопну от обиды, что горькие слова уже просятся
на язык. А этот хитрый хозяин думает: «Ещё чуть-чуть — и он
лопнет!» И подливает масла в огонь. А я… я пью его коньяк!
Играю в дурачка, которого довели. Десять лет играю!
 - И сколько же ты этого… «анваровского» нектара накачал
за десять лет? -поинтересовался я.               
 - Ящика три, не меньше! — с гордостью ответил Али. — А то
и все четыре!
 - Четыре ящика?! — ахнул я. — А ему прислали только два ящика!
У него что, кукушка в голове свила гнездо?
 - Кукушка? — фыркнул Али. — Нет, у Абдала голова как
бухгалтерская книга! Каждую копейку, каждую мелочь он пустит
в дело, лишь бы себе выгоду извлечь или другому досадить.
Видал таких? Абдал — мастер играть на таких струнах!
Знаешь, как он дом строил? Наговорил одному водиле с три короба:
мол, общий знакомый тебя последними словами кроет!
Тот простофиля так разозлился, что назло знакомому полгода
бесплатно возил ему стройматериалы! Вот и со мной так же —
ему выгодно, чтобы я сорвался, а он получил моральное
превосходство и повод поссорить меня с Анваром. И Анвар,
назло мне, сделает все, что ему скажут. Во всяком случае
он так думает. Подлец, но подлец с воображением!
 А ты говоришь «Кукушка!»…
 Прошло пару месяцев. Снова встречаю Али. Лицо его мрачно,
как предгрозовое небо.
 - Пошли к Абдалу, — мрачно изрек он.
 - Что, снова попробуем «анваровское» чудо? — усмехнулся я.               
 - В том-то и беда, — вздохнул Али, как меха гармошки. —
В прошлый раз… не предложил. Ни капли. То ли запасы иссякли,
то ли играть надоело в ущерб. А то и вовсе — прозрел старый
хитрец, понял, что ловить со мной нечего.
Интересно, правда? Пошли!
 Вошли. Атмосфера в доме — как на поминках. Хозяин хмур,
хозяйка кисла. Сели за стол. Ни прежнего радушия,
ни… главного атрибута — бутылки с волшебной этикеткой
«От Анвара». На столе — лишь скромный чайник да варенье.
Повисло тягостное молчание, густое, как кисель. И тут Али
решил нанести свой удар. Не выдержав паузы, он громко,
с преувеличенным удивлением спросил:
 - А где же, Абдал-джан, тот самый коньяк?
Подарок душевного друга Анвара? Что-то я его сегодня не вижу!
 Ждал, знаешь ли, снова попробовать этот символ истинной дружбы!               
Наступила тишина. Не просто тишина — траурная тишина.
В маленькой комнате словно грянул гром. Абдал остолбенел,
его рот приоткрылся. Но прежде чем он успел что-то сказать,
его супруга, видимо, доведённая до предела годами этой
глупой игры, сорвалась. Её голос прозвучал резко и громко,
 как удар сковородкой:               
 -Ой, Али, забудь ты про этот коньяк! — махнула она рукой,
словно отмахиваясь от мухи. — Две бутылки прислал, и то
самопал оказался, и мы его сразу… — она запнулась, но поезд
уже ушёл, — мы его сразу же вылили! Даже на стол ставить
стыдно было!
Тишина стала звенящей. Абдал… Абдал преобразился.
 Его лицо, ещё секунду назад хмурое, померкло, словно его
окунули в чернила. Потом оно начало медленно опускаться,
словно таяло под невидимым паяльником стыда (хотя он не
понимал смысл этого слова). Он съёжился, сгорбился, словно
из него разом выпустили весь воздух. Его взгляд был устремлён
в стол, словно он пытался провалиться сквозь доски, на котором
всегда стоял коньяк из местного магазина. Он был разоблачён,
причём самым беспощадным образом — собственной женой на
глазах у гостей. Десятилетний миф, тщательно лелеемый мираж
лопнул, как мыльный пузырь.
 Я замер, ожидая, что Али взорвётся. Вот сейчас он вскочит
и укажет пальцем: «Ага! Так вот чем меня десять лет кормили!
Самопалом!! Вы, прости господи, придурки!» Но Али… Али был
мудрецом. Он лишь приподнял брови с преувеличенным,
неподдельным удивлением, словно услышал невероятную новость
о жизни на Марсе.
 - О-о-ой?! — протянул он, качая головой с видом глубокого
сожаления. — Вот как?! Самопал? Да уж… Жаль. А ведь Анвар
старался, небось… Он сам наверное не знал, что это самопал.
 Он театрально вздохнул, но в его глазах я прочёл не гнев,
 а… расчётливую надежду. Он снова притворился, что
не понимает. Зачем жечь мосты? Ведь скоро день рождения
Абдала. Кто знает, какой новый «легендарный» напиток
«от щедрого друга» может появиться в его заветном
шкафчике? Игра только начинается. Ведь, как говорится,
коньяк — жидкий, а ложь — гибкая. Иной раз и самопал под
благородной этикеткой прослужит десять лет,
если гости умеют играть.