СКАЗ О том, кому в колхозах жить хорошо

Как-то раз во вполне себе типичный и работоспособный пчелиный улей залетела суетливая назойливая муха.

Как уж она через бдительную охрану всего пчелиного дома пробралась, теперь одному хранителю сказок и известно. Наверное, чем-то одурманила бдительность стражей, возможно, был у неё с собой пьянящий цветочный нектар, вот и дала на лапку при входе. А может, охрана уже была во хмелю. Только тот, кто оказался внутри улья, он уже и за своего сойти может.

И стала муха разнюхивать хоботком, что, где и как устроено в улье. Немного поняв, что к чему, она начала трещать целыми днями, что улей не такой уж и хороший, и не такой уж большой и великий, как другие, которые она знает.

Хоть в улье народец и работящий был, и каждый был при деле на благо процветания всего пчелиного сообщества, но невозможно продолжать делами заниматься, когда целый день в улье какой-то треск и фон стоит. Вот и пришлось пчелиным сородичам на назойливую муху внимание обращать. И день ото дня все больше и больше к её зазывающим речам прислушиваться.

— Мы вместе жж... — жужжала муха, — можем гораздо больше, чем сейчас! Нам надо объединиться и эффективно распределить все наши усилия. Тогда и нектара будет у всех больше, и матка станет больше потомства приносить, а новые пчелы станут ещё больше нектара приносить, и это вызовет бурный всплеск рож... ж... ждаемости. А так как нектара станет всё больше и больше, то наши порции увеличатся, и вместе с хорошим питанием увеличится и продолжительность срока наших жж... жизней. Вместе мы ж... построим совершенное общество, полное нектара! Так мы обгоним все соседние улья и постепенно они будут присоединяться к нам, и за это мы будем брать с них дополнительный нектар. А называется это, граждане пчелы, сородичи вы мои родненькие таки-крылые, — КОЛХОЗ!

—  Но мы уже подчиняемся Закону природы, писанному для нас, —  возразили ей мудрые пожилые пчёлы. —  И он нас никогда не подводил.

—  Новые времена, новые вехи, ж... жизнь не стоит на месте, кругом конкуренция, ваш закон устарел и не эффективен. Неужели вы хотите плестись на задворках современного общества? Мы покажем им, чего мы стоим!

Многие пчелы всё ещё сомневались в словах мухи. Менять Основной закон?! Видано ли это? Каждый из них с рождения знал, чем ему заниматься и как: рабочие —  собирают и приносят нектар, стражи —  бдят и охраняют входы в их общий дом, матка —  приносит долгожданное потомство, а трутни — изо всех сил обхаживают матку, чтобы та всегда была здоровой, сытой и под их пристальным вниманием приносила крепкое, благополучное потомство. Так было веками!

Пока пчелы обдумывали слова мухи, та успела уже слепить из воска рупор и теперь её голос звучал на весь улей. Заметив, что большинство пчёл сомневается в её нововведении, она сказала:

—  Хорошо, хорошо, граждане пчелы, вы я вижу народец тёмненький, недалёкий, забитый и не знаете, что такое голосование. Пусть всё будет по-честному: у меня есть приготовленные для вас бюллетени, разбирайте их и голосуйте. Кто за колхоз, —  ставит плюсик. Кто против — тот минус. Если плюсов будет больше, то мы все вступаем в колхоз.

Что ж, здесь даже мудрые пчелы не заметили никакого подвоха, и все стали разбирать бюллетени.

—  Свои имена и фамилии ставить не нужно, —  горлопанила в рупор муха. —  Голосование у нас анонимное, чтобы никто ни на кого ничего не подумал. И каждый оставался чистым.

Пчёлы сдавали мухе заполненные бюллетени, и та собирала их в слепленный из воска короб. Когда все проголосовали, то муха потребовала, чтобы ей предоставили отдельный кабинет для подсчёта голосов, так как это занятие ответственное и сбиться при подсчёте очень легко, поэтому, чтобы никто её не отвлекал, все должны были ждать снаружи.

Положив себе в восковую чашу хорошую порцию нектара, муха уединилась.

Когда она подсчитала голоса, то обнаружила, что большинство пчёл было против нового строя их жизни, но она взяла ручку и быстро и суетливо дорисовала достаточное количество плюсиков, а так как голосование было анонимным, то пчёлы не смогли уличить муху в подтасовке, и теперь все они оказались втянутыми в новое для себя устройство быта под названием колхоз.

Так как никто из них не представлял толком, что такое колхоз, то Председателем нового строя избрали муху. Здесь уже никакого подвоха не было — избрали почти единогласно, открыто. Лишь только некоторые пчелиные старожилы чувствовали себя не по себе от таких перемен и воздержались от поддержки мухи.

Так муха стала называться товарищ Председатель Муха.

Она, он, здесь уж смотря в каком лице, предложила всем отметить новую пчелиную эру праздником Первого дня колхоза. С обильным нектаровым возлиянием и шумным торжеством.

В улей был приглашён модный музыкальный бэнд из пары жужалиц-бородачей, жука-бомбардира на ударных и трёх аккомпанирующих на скрипках кузнечиков под названием "ZZ Top".

И тут уж все веселились до самого утра.

В ходе веселья часть трутней почувствовали, что ветер слегка переменился, забыли про матку и стали больше внимания оказывать Председателю Мухе, которая в первый день образования колхоза не жалела для всех нектара и зрелищ.

На второй день нового строя рабочие улья еле-еле вывалились из него, чтобы лететь собирать свежий нектар. Они хотели хотя бы немного поправить своё здоровье перед полётом, но оказалось, что буквально за один день запасы нектара были так истощены, что Председатель Муха приказала стражникам взять его остатки под строжайшую охрану и не выдавать ни капли даже тяжело больным. Порции матки и то были сокращены.

Рабочим пришлось лететь на сухую, плохо ворочая крыльями, они старались долететь до ближайшего цветка и испить из него исцеляющего нектара, но вблизи улья весь нектар был уже собран и приходилось лететь дальше. Кое-как к вечеру они принесли в улей треть от обычной нормы, так как часть нектара была съедена по дороге — не удовольствия ради, а здоровья для. Плюс расстояние, на которое они смогли долететь в этот день, было значительно меньше обычного.

Председатель Муха, недовольно жужжа через рупор, обвиняла всех рабочих в бездельничестве и тем временем заперла весь принесённый нектар к остальному. После чего усилила охрану за ним в несколько смен.

Уставшие рабочие без ужина отправились спать.

На третий день колхоза на улей навалились новые беды.

Так как Председатель Муха отвлекла на охрану нектарохранилища значительные силы стражей порядка, то часть входов в улей оказалась совсем без присмотра. Поэтому из соседних ульев был совершён внезапный налёт, и часть рабочих была перевербована в другие пчелиные семьи.

В связи с этим Председатель Муха ещё больше урезала пайку матки и даже сократила пайки некоторым трутням, которые по-прежнему уделяли внимание матки, а не ей самой.

Матка, лишившись значительной порции питания и внимания со стороны трутней, стала всё реже приносить новое потомство. Но хитрая Председатель Муха обвинила матку в саботаже и тем самым отвела от себя подозрения. Более того, она заявила, что улью нужна свежая, новая и полная сил матка. И она — Председатель Муха — согласна на любые жертвы!

К этому времени многие из пчёл стали подозревать, что новая система управления под названием колхоз гораздо хуже их прежнего Основного закона.

Первыми стали выступать истощённые работой и урезанными пайками оставшиеся в улье рабочие.

Да только хитрая Председатель Муха сказала им, что это всё трутни виноваты. Мол, они рабочие очень важны, трудяги, обеспечивают нектаром весь улей, а трутни — знай себе, съедают значительную часть нектара и матку ублажают (о себе любимой Председатель Муха тактично промолчала, потупив взгляд, и затем отвела его куда-то в сторону).

Прислушавшись к очередной провокации своего Председателя, рабочие улья начали собираться в дружины по несколько пчёл и вместо того, чтобы лететь и собирать нектар, стали от всей своей рабочей души поколачивать трутней, которые по размеру их несколько превосходили. Так в пчелином улье началась ещё и классовая борьба.

На четвёртый день колхоза даже глупые трутни заподозрили неладное: их матка таяла на глазах и почти не приносила нового потомства, а Председатель Муха, наоборот, разжирела так, что даже не могла уже вылететь из улья и только и делала, что орала в свой рупор то указания, то обвинения и лакала своим мерзким хоботком всё больше тающие запасы нектара и даже запечатанный в соты мёд. Но хуже всего, что как они — трутни — не старались и не ублажали "новую матку" и по совместительству Председателя Муху, а улей продолжал вымирать не по дням, а по часам.

Так как рабочие улья теперь всё больше и больше отвлекались на классовую борьбу вместо сбора нектара, а трутни все больше и больше прятались от рабочих дружин по закоулкам улья, либо лежали в лазарете после избиения, да и новое потомство уже вовсе прекратило появляться, то на пятый день колхоза Председатель Муха приказала оставшимся верными ей стражам лететь к соседним ульям и без новых завербованных рабочих не возвращаться, так как безопасность всего улья (да и её любимой) оказалась явно под угрозой.

Рабочие к этому времени под влиянием классовой борьбы совершенно позабыли свои прежние обязанности и уже утратили былые навыки. Часть из них Председатель Муха использовала в качестве альтернативы трутням, чтобы те ублажали её и подносили новые порции нектара и мёда. А другую часть пришлось ставить в ружье для охраны нектарохранилища и хоть как-то защищать входы в улей, так как стражи все были заняты нападением на соседние улья для вербовки рабочих.

На шестой день колхоза матка была уже почти при смерти, так как о ней полностью позабыли. Жирная ненасытная Председатель Муха жужжала все новые и новые указания для всех. И не известно, чем бы закончилась эта история вымирания пчелиной семьи, только Пасечник, заметив, что от улья все меньше и меньше толку, решил заглянуть внутрь.

Он обнаружил полуживую матку, каких-то вялых рабочих и трутней, полное отсутствие страж и почти пустые соты, а посреди улья лежала жирная... раз в пять больше обычных, поганая муха с вытянутым хоботком, который она запустила в соты. Муха была настолько жирной, что как она ни махала крыльями, а взлететь не могла.

Пасечник брезгливо взял её двумя пальцами, кинул на землю и, не задумываясь, накрыл подошвой ботинка.

Потом вынул из соседнего улья пару заполненных сот прямо с облепившими их пчёлами и вставил вместо потрепанных и пустых...

Через пару дней Пасечник вновь заглянул в улей: на ранее полупустых сотах появились пока ещё немногочисленные, но новые запечатанные шестиугольники, заполненные янтарным мёдом, вокруг матки уже толпились трутни, а недалеко от места её расположения были обустроены новые коконы с долгожданным потомством.

Пасечник остался доволен картиной. Уж больно ему не хотелось жечь остатки больного улья, изнурённого до бесполезности после мушиного пиршества и кордебалета. Хорошо, что матку в этот раз удалось спасти.

Из какой-то телевизионной передачи о сельском хозяйстве Пасечник узнал, что даже растения любят хорошую, гармоничную, не очень громкую музыку, а уж пчёлы-то тем более должны любить. Поэтому у него на пасеке был предусмотрен динамик и пока он скачивал мёд с переполненных ульев, то включил своим пчёлкам Led Zeppelin "Whole Lotta Love".