цикл Мифы и легенды Крыма. Девичья башня

Любовь не птица – не посадишь в клетку,
И по приказу не заставишь петь.
Не спрятать, как лицо за вуалеткой,
И не поймать в расставленную сеть.

Любовь бывает только настоящей,
Всё остальное – выдумки ума.
Значение любви непреходяще,
Так же бессмертна и она сама.

Давным-давно, в правленье Митридата,
На скалах, где сегодняшний Судак,
Увы, не назовём мы точной даты,
Но знаем: был уже в ходу абак.

Стояла крепость. Был архонт-правитель,
И дочь росла красавицей при нём.
Он – любящий, заботливый родитель,
Она же расцветала день за днём.

Как водится, при виде чудной розы –
Естественно желание – сорвать.
Теряя обладание, гипнозу
Изящества её не устоять.

Все восхищались дочерью архонта,
Она ж для всех – недостижимый фант.
Влюблённых возглавлял (до горизонта) –
Храбрейший полководец Диофант.

Но искреннее сердце, без лукавства,
Ни почестей желает, а любви;
Не предлагай ему свои полцарства –
Любовь мещанством лучше не гневи.

Любовь, возможно, вспыхивает искрой,
Но чаще прорастает, как цветок.
Далёкое вчера, сегодня – близко,
И крепнет ежедневно чувств росток.

Случайно встретив пастуха однажды,
Архонта дочь, на взлёте новых чувств,
Вдруг, как в пустыне, ощутила жажду
И поняла, что замок гол и пуст.

Все реки начинаются с истока.
Река любви – такая же река.
Она ещё не может быть глубокой,
И не имеют линий берега.

Два светлых сердца породили счастье
Общения, безудержной мечты…
Увы, но как бывает слишком часто,
Таится зло под видом доброты.

Архонт-отец узнал о тайных встречах
Красавицы с каким-то пастухом,
И посчитал: разлукою излечит,
Идя, как говорится, напролом.

В сырую бросил пастуха темницу,
Надеясь так любимых разлучить.
Любовь в душе подобна крыльям птицы,
Что помогает чудеса творить.

Больным найдя любимого в темнице,
Архонта дочь в покои забрала.
Как над птенцом заботливая птица,
Здоровьем пастуха она жила.
 
Тепло любви сильнее элексира,
И юноша на удивленье креп…
Увы, не зазвучит триумфа лира:
Архонту доложили, что он слеп,

Что дочь его больного приютила,
В своих покоях лечит пастуха.
Отцом иная мысль руководила:
Он в юноше не видел жениха.

Но дочери ответил: «Дорогая,
Я соглашусь с тобою. Решено:
На верность жениха мы испытаем
И в Грецию отправим заодно.

А через год он возвратится. Если
Над кораблём увидишь белый флаг,
То пусть играют свадебные песни.
Я ж твой отец, и я тебе не враг.»

Сказал и сделал, только всё иначе:
Убить и в море сбросить пастуха.
Возможно, дочь немного и поплачет, –
Достойного найдём ей жениха.

Такие планы у архонта-папы –
Злодейство с эгоизмом во главе.
Другого не могло быть у сатрапа:
Деяния и мысли – в существе.

Но мы вернёмся к дочери архонта.
Глаза буравят водяной простор
И ищут белый флаг на горизонте,
Поднявшись на зубцы скалистых гор.

Стучит сердечко радостно, тревожно,
Вдали чуть виден а;брис корабля.
Спокойной оставаться невозможно,
Сама бежит под обувью земля.

Сомнение иглой кольнуло сердце:
На мачтах – паруса, а флага нет.
Озноб тревоги сковывает тельце,
В глазах темнеет ожиданья свет.

Ждёт девушка, когда уже закончат
Разгрузку судна, а в душе – гроза…
Все моряки проходят мимо молча,
Стыдливо опуская вниз глаза.

Понятно всё. Её отец коварен.
Убит любимый. В сердце – пустота.
Добра и зла размылись напрочь грани:
Убита жизнь, а с нею и мечта.

Решение пришло молниеносно:
– Отца б и Диофанта увидать!
Сама же, как богиня, грациозна,
А на губах – решимости печать.

Пришли. В глазах и радость, и надежда…
Зубцы на башне слугами стоят,
А ветер рвёт неистово одежды.
У дочери – огнём горящий взгляд.

Вдруг над горами, бирюзовым морем,
Волнуясь, женский голос зазвучал;
В дрожащем, приглушённом горем,
Девичьем слове слышался металл.

 – Отец, поверь, я, безусловно, помню
Твою заботу с детства обо мне.
Ты ж поступил со мною вероломно;
Такое не приснится в страшном сне.

Ты обманул намеренно и подло
Надежду двух, поверивших сердец.
Твой мир, увы, болезненно уродлив;
Ты потерял меня уже, отец.

– Что ж, Диофант, надеюсь, ты достоин
Наград больших и милости царя.
Возможно, ты и впрямь великий воин,
Стратег в войне… Но, честно говоря,

Девичье сердце не берётся с боем,
Оно само сдаётся в нежный плен.
Чем обладать желает гордый воин?
Душой иль телом, что по сути – тлен?

Ты выбрал тело, не спросив у сердца,
Готово ли оно тебя принять?
От пепла телу ввек не обогреться,
Поверь, любимым без любви не стать.

Сказав всё это, девушка шагнула
Меж зубьев башни с каменным лицом…
Вершины гор застыли караулом…
Любовь смертельным венчана венцом.

Прошли века, и точно неизвестно:
Легенда ль это, что так люди чтут;
Но не случайно всё ж, что это место
Девичьей башней в Судаке зовут.