смотри, Пенелопа

1
Смотри, Пенелопа, сколь людны твои вечера !
Все шутят опять, хоть так же шутили вчера,
всё пляшут и пляшут, гогочут – а всё потому,
что нету хозяина в прежде хранимом дому.
Ты слышишь, царица, нестройную речь, и как в ней
толпятся ряды случайных как гости словей,
молчишь на пиру, ведь ты понимаешь, жена,
какая у слова должна быть большая цена,
какие когда-то слова были сказаны тут,
каков этот горный любовный и каторжный труд,
узнаешь его по плодам и по силе прямой,
когда он вернется в Итаку,
вернется, вернется домой.

2
Эвридика смотрит на них - видит спины,
это бредут они мимо - рапсоды её, певуны,
стадий земных отмотав уже за половину,
видные только отчасти, в сущности - со спины.
Ты все смотришь вослед - тают в холодном тумане,
всю душу протягиваешь невероятной длиной.
Ведь они обещали ! Приходили они не за нами,
не за нами случайными, а именно - за тобой.

3
Она протягивает клубок белой шерсти молодому герою,
герой идет и тычет в бок быка громоздящегося горою,
бык умирает от несовместимых с жизнью увечий,
герой разматывает и разматывает ее белый клубок овечий
и идёт, идёт далеко, умножая невыносимые длины,
навсегда оставляет он глины кипрейские и долины
и погибает где-то как доносят приезжие люди,
как положено, впрочем, герою - в какой-то лесной глухомуди.
А она все держит нитку, сидя у мраморного кенотафа,
но нить не дрожит уже как кабель обрубленного телеграфа.
Потом Ариадна встает и выходит за Диониса,
пьет его вино и горькую водку белую из аниса
и хромоногий веселый бог, пьяный вымордыш сучий,
тычет ей в белый бок своей бородой колючей.

4
Когда ты вернешься вечером, Береника –
стук калитки, сполохи фар в саду –
мы пойдем под деревьями, немея от криков
совиных гласных у-у-угугу.
Мы идем в темноте по лучу из света,
по пути янтарному от твоих волос.
Ввечеру холодает, уж отнюдь не лето –
что-то иное, странное началось.
То ли ночь так темна, то ли в глазах потемнело.
Жить так просто, но любить, согласись, тяжело.
Сад, очевидно, дичает, глядит очумело
на нас, вычеловечивающихся из него.
Как будто время распрощалось с нами –
от нас уходит, а мы потом, потом...
И жизнь идет неслышными шагами
по грядам строк, на ощупь, босиком.