Гончар

Вращая круг тугого бытия,
слепой гончар неровными руками
нас вылепил. Готовы ты и я,
но трещина видна у алтаря
для обжига, и рваные края
её уже облизывает пламя.
Сомнения пускай сгорают в нём.
Эффектней воспитания огнём,
наверное, вода и медь валторны.
Но все мы их проходим впопыхах,
забыв про стыд, но поминая страх
словами, не из очень-то пристойных.
И вот настало время понимать...
Один сосуд — для чистого вина,
другой — для праха - траурная урна.
Но глина та же. То же ль мастерство?
Иль просто подустало божество?
И снова обделённых большинство
псалмы лепечут менее бравурно.
Зачем одним — лазурь и облака,
другим — лишь скорбь и горькая река?
Вопрос летит, как камень в пустоту, и,
забыв, что береженых берегут,
Гончар кривит молчание тонких губ,
и благостно, иж'э не буде груб,
даёт понять, что зря помянут всуе.

И в темноте, где нет ни «да», ни «нет»,
Лишь в трещине алтарной брезжит свет.