Я пришлю тебе осень

Анна взяла в руки невзрачный сероватый конверт. Вместо обратного адреса на нем были лишь две строчки, выведенные старательным почерком: «Я пришлю тебе осень...»
С улыбкой она вскрыла его и вынула сложенный листок. Это было стихотворение Надежды Капошко: 

Я пришлю тебе осень в обычном почтовом конверте,
Без дождей и туманов, без сырости, горя и слёз.
Я вложу в него щедро осенней листвы разноцветье.
Только ты постарайся принять мой подарок всерьёз.

Улыбнись и подумай: "Какая красивая осень,
Сколько света и красок, как гроздья рябин хороши..."
Отпусти все плохое, вздохни без обиды и злости,
И приняв неизбежность, почувствуй, как хочется жить,

Наслаждаться покоем, дышать этим воздухом влажным,
Ощущать в листопаде прощания легкую грусть,
Покорившись, понять: увядание вовсе не страшно,
И принять с упоеньем печали рябиновый вкус.

Я пришлю тебе осень в обычном почтовом конверте,
Пару строчек надежды в него постараюсь вложить.
Ты прочтешь их, и сразу поверишь в любовь и бессмертье...
В увядании листьев увидишь желание жить.

Она читала строчки, и они звучали как заклинание. Как обещание. Обещание осени без слякоти и уныния, осени из одних лишь светлых красок и легкой грусти. «...отпусти все плохое... почувствуй, как хочется жить...» — шептала она последние строчки и чувствовала, как в груди что-то откликается на этот призыв.

И только тогда, отложив листок, она перевернула конверт над столом.
Не было дождей. Не было туманов. Не было слез.
На светлую деревянную столешницу мягко выпорхнули и рассыпались осенние листья. Не просто желтые и красные, а настоящая вселенная цвета: багрянец, как первая большая любовь, золото, как тихий счастливый час, лимонный отблеск уходящего солнца, рыжий, как шерсть старого кота, греющего бок у печки.
Анна улыбнулась. Сначала нерешительно, уголком рта, а потом — шире. «Какой же красивый, наивный и странный подарок», — подумала она. Взяла в руки кленовый лист, похожий на ладонь с тонкими пальцами. Он был хрупким и сухим, и сквозь его прожилки насквозь просвечивал свет настольной лампы.
«Сколько света и красок...» — прошептала она слова из письма. И правда, в этой груде листьев не было умирания. Было торжество. Яркое, прощальное, но торжество. Она посмотрела в окно, где серый городской вечер зажигал первые огни, и вдруг увидела не грязь на асфальте, а отражение своего стола в стекле — и оно было похоже на витраж из самоцветов.

«Отпусти», — сказал кто-то тихо внутри. И она отпустила. Тяжелый ком обиды на коллегу, который подвел ее на днях. Тихую злость на дождь, испортивший планы. Глухую тревогу о будущем. Она просто вздохнула, и в груди стало просторно и свежо, будто она вышла в ветреный парк после душного помещения.
Провела пальцами по шершавой поверхности дубового листа, ощутила гладкость листа березы. Это не было страшно. Это было… закономерно. Как смена вдоха и выдоха. Увядание — не завершение, а лишь часть жизни, придающая ей глубину и насыщенность. В этой мысли чувствовалась легкая, почти приятная грусть, которую хотелось переживать, как красивую, медленную мелодию.

И тогда она вспомнила про «строчки надежды». Снова заглянула в конверт. На дне лежал маленький, сложенный вчетверо, листок и вновь развернула его.

«Гроздья рябин за твоим окном — это капли застывшей радости. Попробуй их на вкус. Они горькие и терпкие, но после них во рту остается сладость. Такова и жизнь. Прими этот вкус. И живи».
Анна подошла к окну и распахнула его. Влажный вечерний воздух ударил в лицо. Прямо напротив, за забором, росла старая рябина. Ее ветви, усыпанные алыми ягодами, были похожи на броски ярких бус. Протянула руку, сорвала одну гроздь. Положила ягоду в рот. Сначала — горько, даже морщинку скривила. Но потом, когда кожица лопнула, пошла сладость, терпкая и настоящая.

«Упоение печали», — вспомнила она. Да. Именно так.
Закрыла окно, вернулась к столу, к рассыпанной осени. И почувствовала острое, почти детское, желание жить. Не просто существовать, а именно жить — дышать этим воздухом,
чувствовать под ногами шуршащие листья, находить красоту в увядании и верить в новую весну. Потому что каждое мгновение, этот вкус рябины на губах, этот свет, пробивающийся сквозь багрянец клена, бесценно.

Анна оставила листья лежать на столе, решив не убирать их. Пусть напоминают о том, что осень можно получить по почте в обычном конверте. И что это — лучший подарок.