Литературные герои и их предпологаемые диагнозы. О

Ведь поступки психически здорового субъекта обычно прогнозируемы, потому и не очень интересны. А вот если герой немного странен, чудаковат или совсем «безумен» – это уже вызывает любопытство и интерес.

В зарубежной литературе таких героев, которые легко могли бы стать клиентами психотерапевтических кабинетов


Наиболее выраженными признаками психического расстройства, по мнению современных исследователей литературы, обладает Офелия. Предполагаемый диагноз, который поставили бы ей врачи – посттравматическое стрессовое расстройство.


Оно обычно возникает после травмирующего события, такого как военные действия, насилие, потеря близкого человека или тяжелая болезнь, и вызывает ощущения сильного страха и беспомощности. У Шекспира на психическое здоровье юной Офелии повлияли сразу 3 события: смерть отца, навязчивые требования брата, который буквально помешан на целомудрии сестры, и предательство Гамлета, который велит девушке идти в монастырь и вообще ведет себя крайне резко. Из истории болезни, подробно описанной английским драматургом, известно, что девушка в какой-то момент начинает говорить загадками и даже напевает бессмысленные песни, а затем попросту бежит от реальности, которую не в силах принять. Типичное поведение человека с указанным диагнозом.





Николай Алексеевич Некрасов

Офелия ("В наряде странность, беспорядок...")


В наряде странность, беспорядок,
Глаза  - две молнии во мгле,
Неуловимый отпечаток
Какой-то тайны на челе;
В лице то дерзость, то стыдливость,
Полупечальный, дикий взор,
В движеньях стройность и красивость -
Всё чудно в ней!.. По высям гор,
В долинах, в рощах без боязни
Она блуждает, но, как зверь,
Дичится друга, из приязни
Ей отворяющего дверь.
Порою любит дни и ночи
Бродить на сумрачных гробах;
И всё грустит, и плачут очи,
Покуда слезы есть в очах.
Порой на лодке в непогоду,
Влетая в бунт морских зыбей,
Обезоруживает воду
Геройской дерзостью своей.
На брег выходит; как русалка,
Полощет волосы в волнах,
То вдруг смиренно, как весталка,
Пред небом падает во прах.
Невольно грустное раздумье
Наводит на душу она.
Как много отняло безумье!
Как доля немощной страшна!
Нет мысли, речи безрассудны,
Душа в бездействии немом,
В ней сон безумья непробудный
Царит над чувством и умом.
Он всё смешал в ней без различья,
Лишь дышат мыслию черты,
Как отблеск прежнего величья
Ее духовной красоты...
Так иногда покой природы
Смутит нежданная гроза:
Кипят взволнованные воды,
От ветра ломятся леса,
То неестественно блистает,
То в мраке кроется лазурь,
И всё, смутив, перемешает
В нестройный хаос сила бурь.

(1840)



 Офелия


Артюр Рембо
ОФЕЛИЯ
1870

I

По глади черных вод, где звезды задремали,
Плывет Офелия, как лилия бела,
Плывет медлительно в прозрачном покрывале...
В охотничьи рога трубит лесная мгла.

Уже столетия, как белым привиденьем
Скользит Офелия над черной глубиной,
Уже столетия, как приглушенным пеньем
Ее безумия наполнен мрак ночной.

Целует ветер в грудь ее неторопливо,
Вода баюкает, раскрыв, как лепестки,
Одежды белые, и тихо плачут ивы,
Грустя, склоняются над нею тростники,

Кувшинки смятые вокруг нее вздыхают;
Порою на ольхе гнездо проснется вдруг,
И крылья трепетом своим ее встречают...
От звезд таинственный на землю льется звук.

II

Как снег прекрасная Офелия! О фея!
Ты умерла, дитя! Поток тебя умчал!
Затем что ветра вздох, с норвежских гор повеяв,
Тебе про терпкую свободу нашептал;

Затем что занесло то ветра дуновенье
Какой-то странный гул в твой разум и мечты,
И сердце слушало ночной Природы пенье
Средь шорохов листвы и вздохов темноты;

Затем что голоса морей разбили властно
Грудь детскую твою, чей стон был слишком тих;
Затем что кавалер, безумный и прекрасный,
Пришел апрельским днем и сел у ног твоих.

Свобода! Взлет! Любовь! Мечты безумны были!
И ты от их огня растаяла, как снег:
Виденья странные рассудок твой сгубили,
Вид Бесконечности взор погасил навек.

III

И говорит Поэт о звездах, что мерцали,
Когда она цветы на берегу рвала,
И как по глади вод в прозрачном покрывале
Плыла Офелия, как лилия бела.

перевод Павла Антокольского

Дочь Полония, вельможи, приближенного к датскому королю, сестра Лаэрта. Влюблена в Гамлета, принца датского, племянника короля Клавдия.

В начале пьесы Офелия прощается с Лаэртом, своим братом, который собирается уехать во Францию. Брат говорит об отношениях Офелии с Гамлетом, принцем датским, и о том, как девушке следует реагировать на его ухаживания. Лаэрт считает, что сестре лучше отвергнуть притязания принца, поскольку Гамлет, будучи наследником престола, все равно не сможет жениться на Офелии. То же повторяет позже и отец девушки, Полоний, который не верит, что намерения принца чисты.
Офелия и Гамлет

Позже,  Гамлет якобы сходит с ума, Полоний решает, что причиной тому — холодность Офелии к принцу, и сообщает об этом королю. Король подсылает Офелию к Гамлету, чтобы поглядеть, как принц станет разговаривать с возлюбленной. Беседуя с Офелией, принц ведет себя резко и велит девушке отправляться в монастырь. Офелия в разговоре с отцом сожалеет об охватившем Гамлета «безумии».


Она добрая, наивная девушка, очень послушная отцу и брату . Её преданность отцу и любовь к Гамлету создали конфликт, который привёл к её трагической гибели.



Офелия вынуждена сделать тяжелый выбор между своей любовью к Гамлету и чувством долга перед семьей,

Когда Гамлет убивает Полония, отца Офелии, рассудок героини помрачается. Речи Офелии становятся бессвязными, героиня бродит, напевая лишенные смысла песни. Позже королева Гертруда рассказывает о том, что Офелия погибла, нечаянно упав в реку, а один из могильщиков на кладбище убежден, что героиня покончила с собой.

Цитаты

Один из самых знаменитых монологов Офелия произносит, когда приносит охапку полевых цветов и трав в подарок для Лаэрта, своего брата:

    «Вот розмарин — это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать».

    «Белый саван белых роз,

    Деревцо в цвету,

    И лицо поднять от слез

    Мне невмоготу».

    «...Она старалась по ветвям развесить свои венки; коварный сук сломался, и травы и она сама упали в рыдающий поток. Ее одежды, раскинувшись, несли ее, как нимфу; она меж тем обрывки песен пела, как если бы не чуяла беды или была созданием, рожденным в стихии вод; так длиться не могло, и одеянья, тяжело упившись, несчастную от звуков увлекли в трясину смерти».