Последняя капля

Осеннее прохладное утреннее солнце уютно золотило верхушки кустов. Было тепло на душе. Ум отдыхал. Накануне она серьезно сцепилась с очередным горе-поставщиком, заявившим, что ему вообще не нужны никакие документы. В десять вечера она пригрозила судом, он ей нахамил и пригрозил кляузой её руководству. Мать, обиженная, не общалась с ней почти неделю. Поздно вечером она шла с тёмной жуткой станции электрички в часе от столицы, и плакала горько, невыносимо, рыдая и задыхаясь от безысходности. Позвонила отцу, как всегда, нетрезвому, говорящему в трубку голосом робота с визгливыми металлическими интонациями. Придя домой, где спала сестра, рано встающая на вахту, зажала зубами подушку и давилась собственным горлом, пока не уснула. Утром, в пустой холодной квартире, встать заново не получалось, будильник был переведён уже восьмой раз подряд. Наконец она притащила себя к двери, кое-как одетая вышла на улицу, вдохнув осень, и тут оно случилось. Внезапно мозг, перегруженный болью, нажал некую непостижимую кнопку, отключив лишнее. Лишним оказалось почти всё. Она забыла собственное имя, родных, любимую кошку и только что оставленный за спиной дом. Не помнила место работы и вчерашнюю ссору с поставщиком. С удивлением ребенка посмотрела на задорное солнце, улыбнулась, и побрела в сторону станции на Москву, куда ходила пять дней в неделю последние 20 лет. Нужда платить за проезд также попала в список лишнего, и она просто села в поезд, разглядывая плывущие за окном залитые солнцем жёлто-зелёные деревья, чистое веселое небо, бегущие друг за другом вдогонку, связанные навеки вместе столбы. На конечной станции просто вышла в открытый почему-то турникет с везением блаженного, и побрела дальше. Покоем была наполнена для неё Москва, отброшенная чудесным помешательством лет на 70 в прошлое. Ей нравились люди, деловито куда-то бегущие мимо, разглядывая их, она наполнялась их заботами, что было вовсе не тяжело. Покой плескался вокруг ласковым морем, ни единая собственная мысль или проблема не стояла между ней и миром, свет струился напрямую, не омраченный тучами ненужной суеты.
Внезапно кто-то толкнул, ненароком, но грубо, и наполовину сознание очнулось. Стало страшно. Она не понимала, где находится, откуда и куда идёт. И заплакала беспомощно, озираясь по сторонам, и мир сразу же стал злым и опасным.
Телефон зазвонил. Представились от того самого поставщика, и его название стало щелчком, освобождающим от баюкающего неосознания беспамятства. Они готовы, да, готовы прислать курьера с документами. Память вернулась резко, вместе с оглушающей болью.
Поблагодарив, она не чувствовала радости победы, невыносимо тоскуя по упоительному, волшебному покою утраченного кристально чистого озера безумия. Всё нормальное осталось в нём.