Книги Иоанна Богомила - источники покоя

Даниил, рыцарь Божией Матери
-----------------------------------

       Былые времена, прошедшие эпохи, истлевшие останки древних цивилизаций.
Шедевры и подделки. Места, где жил и где мечтал жить...
Волны времени стирают песочные замки бытия.
Ограничиваясь опытом земного воплощения, – мироздание не познать.
Нужна дочь Вечного Времени – метаистория.   

       Судьба Ахримана предрешена Судом Бемы.
Некогда Ахура Мазда изрек: "Африне Бузорган. Ты был, есть, но не будешь!"
Позже Ялдаваоф признал – завтра его нет: «Я есть тот, кто есть».
Не перешла в будущее и его химера народов – храм.
Иоанн Соловьиногорский пророчествовал: «Храма же я не видел в нем,
ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец».
Священник там царь по чину мира – Мелхиседек.

       Ночное страстное о.Иоанна – рождение мелхиседекова священства.
Как при сотворении мира источалось мирро -  родилась жизнь на земле.
Так во мраке помазанник нарабатывает масла для зачатия нового человечества.
Домостроительные Блаженства возжигаются в горниле скорбей.
Передаются музыкально, поэтически, коллириадно.

       Премудрость не говорит на вербальном языке мира.
Ей чужд язык литературных, научных, церковных кафедр. Она игнорирует
словарь технократов и уличный сленг. Ее язык  - поэзия!
Ее весть – Архетип! Ее золотое перо – помазанник!

       Сезонная поэзия мира – бабочка-однодневка. Воздыхание о былом - 
об ушедшей любви, юности, лете. За забвением бытия забывается человек.
Последняя потеря автора – потеря себя…

       Голливудский актер и режиссер на склоне лет горько признается:
«Бегство за славой похоже на пепел, развеянный ветром».
Слава – удел временщика. Человек, пораженный временем –
беглец среди теней странного мира. Беглец от себя…

      Когда око отвращается от сиюминутного, золотое перо вечного времени
выводит строка за строкой. Мысли-пчелы собирают в словесные соты
нектар небесных цветов и райских кущ. Рождается медовая поэзия помазанника.

      Книги о.Иоанна – источник покоя неземных садов, нездешних берегов,
высоких небес. Свиток верстается светолитием неземного мира.
Световые нити простираются в духовное сердце.
Из сердца переходят в музыку слова.

      Книга оживает с момента осознания невозможности понять ее по естеству.
Включается богочеловеческая органика сверхсознания.
Дается познание вечных парадигм.
Небесным цветком открывается духовное сердце.
Таинник читателя сочетается с таинником автора...