Мой жанр

Мой жанр ходить по лезвию судьбы с ухмылкой,
И штопать душу дьявольскою жилкой.

Я автор сквозняков, тоски и драм,
И лучший собутыльник всем словам,

Что любят погрустить... но чтоб красиво,
Под слёзы, терпко, чуть пугливо.

Ведь мой процесс творенья это бред.
Мне демон шепчет рифмы на обед,

А ангел по ночам диктует прозу.
Я поле битвы, вечная угроза

Покою и уюту, не мысли светят в голове, —
Мятеж стихий, он скользкий.

И я пишу, чтоб этот шумный век
Хоть на минуту стал ме;нее чуть скотским.

Здесь скука для меня мой друг,
И блеск в глазах её расскажет тяжесть мук.

Но есть маяк, предчувствие конца,
Улыбка на губах у мертвеца.

Я в вечной оппозиции к Творцу:
Ему всё нравится, а мне всё не к лицу.

Мой главный вызов утром встать с кровати,
Не проклянув весь мир и всех в палате.

Достать чернил, не разбудив хандру,
И рифму к слову "завтра" поутру

Найти приличней, чем "умру" или "сотру".
А черновик... он сам допишется,

Когда мой критик внутренний насытится.
Здесь можно искренне соврать,

И называть враньё "искать" и "созидать".
Здесь можно выдумать героя,

Чтоб он страдал и мучился на месте.
В писательстве ищу одно простое,

Причину не свихнуться в этой лести.
Как звать меня? Я отраженье в луже

Под хмурым небом, что тоской простужено.
Мой жанр предчувствие, туманный сон,

Где каждый вздох грядущим опьянён,
Где радость, лишь короткая отсрочка

Перед последней, выверенной точкой.
А творчество попытка превозмочь

Глухую, первоОбразную ночь.
Когда слова, как воины из стали,

Встают на битву с тем, о чём молчали
Вселенная и Бог. И в этот час

Я не поэт, я трещина.., разлом..,
Которая сквозь вечность смотрит в дом,

Испепеляя безразличных нас.
И мой маяк не блеск далёких глаз,

А тихий шёпот на сырой земле.
Не крик толпы, а детский взгляд простой,

В котором мудрость и наивность с добротой.
Меня питает красота распада,

Осенний лист, летящий в никуда,
И горькая, последняя услада

Сказать всем обречённым "ДА".
Мой главный вызов не солгать себе.

Не разменять на звонкую монету
Тот холод, что звенит в моей судьбе,

Что правда безразлична всему свету.
Сложнее, чем сражаться с целым миром,

Не стать своим словам дешёвым сувениром,
Не превратить пророчество в куплет,

Который будут лишь мурлыкать сотни лет.
За что люблю я это ремесло?

Пожалуй, за единственную малость,
Когда я выплеснул на лист всё зло,

В душе на миг рождается усталость,
Похожая на тихий, сладкий сон.

И в этой пустоте, лишённой фальши,
Я слышу, как за будущим, чуть дальше,

Рождается такой же, как и он,
Мой мир, мой стих, мой шторм...