***
где плачет на площади голый Пушкин,
где лунный серпик под сердце пущен
и голос прокуренный груб и пуст.
Опять потянула меня, поманила
навохренным лаком своих фонарей
ночная сестра крутобедрого Нила,
наложница легких придонных царей.
О, горькая улица с красною пастью,
как нож мародера, сверкнувший плашмя,
болотные патлы дешевого счастья
и шорох звезды о подложку плаща.
Я снова, как парус, раздут вечерами
смотреть на луну в пелену табака –
как бледные дети с мужскими руками
играют в орлянку на чужака.
И снова ладонями вталкивать воздух
в еще никогда не дышавшую грудь,
и жить, и смеяться, пока не опознан,
пока не затянут на горле путь.
Пока нитевидный не слышен пульс.
Свидетельство о публикации №125100105018