Сказки Луны

12.09.25
Луна спала в своём затишье, прикрывшись облаком тумана. Ночное небо мглистой тучей безжизненно во тьме молчало. Лишь пару звёзд, там, на востоке, горело искорками света…
- Быть может, это чьи-то грёзы, мечтала я, ища ответы.
Уютно встретил подоконник, приняв на ночь мои печали, прижав колени под собою и обхватив себя руками, грустила я. Одни лишь тени, одна темней другой казались… Уснули сном сады и рощи, дома…
Ничто не нарушало покой. Ни шаг, ни голос… Время, оно мне странным показалось, потом по-своему бежало… А я, уткнувшись лбом в холодный прозрачный лёд стекла и стали, оконной рамы – точно пленник, ждала мгновение часами. Жду час, другой, вдруг, кто проснётся, хоть дуновеньем ночь исправит, внезапно сорванного ветра, и мглу на небе обуздает.
Не понимаю, скука ночью! Как может быть такое? Веришь, сегодня тьма, как в море волны, нахлынула тоской на берег.
- Луна, ты где? Больна ты нынче, давно не виделись, скучаю! Мне одиноко… Если б знала, каким быть может миг печали…. Какие чёрные колонны, повсюду глыбами стоят, какие скалы, обнажённо…средь пустоты во тьме лежат. Как пробудить тебя не знаю, прикрылась нежностью из туч, я одиночество вдыхаю…
- Включи фонарик, будет луч и полно мраком тяготиться, его придумала сама, до неба выстроив темницу…
- Луна, привет, тебя ждала! Твоим словам и речи рада. Светла, прекрасна и мила…
- И я тебе, как Солнцу рада!
- Как Солнцу? Видимость одна, ты жить в тени предпочитаешь, а Солнце набело горит и день-деньской себе сверкает…
- Мы не враги, встречаясь с ним в миг пробуждения, порою, как брат с сестрой вдвоём идём, беседы разные заводим, и чай за дружеским столом… Мы обнимаемся, как странно, что ты не знала обо всём, я не скрывала дружбы нашей…
- Тебя я видела с ним днём, бледна была, стеклом прозрачным казалась вот ещё чуть-чуть и ты растаешь, словно айсберг, а впрочем, ты не обессудь…
- Свет Солнца силу разрушает, прикрыв невидимость мою…
- Так для чего же ты страдаешь?
- Урок своей судьбы храню… Мне суждено родиться ночью и сном покой оберегать, ночной порой мой свет надёжен, безоговорочная власть. И всё же я имею склонность влюблённым ночи украшать…
- Твои глаза всегда бездонны, в них можно, кажется пропасть…
- Я холодна…
- Тебя, встречая, я забываю свою грусть, и одиночество печали вдруг пропадают… В этом суть, быть может, кроется, однако, к тебе мой давний интерес. Люблю я слушать твои сказки… Истории забытых пьес…
Поведай что-нибудь о звёздах…
- Не говори мне про сюжет, его не требует рассказчик, хотя прошло так много лет. Всё помню будто день вчерашний, и так всё вижу наперёд… Я по глазам читать, умею. Твои глаза, как талый лёд, ещё чуть-чуть затмит слезою их ясность синяя волна. Ты для меня, дитя, как раньше, открытой книгой приплыла… и до сих пор меня волнуешь, и до сих пор, как прежде ждёшь. Как хорошо, что не ревнуешь…
- Я знала, вовремя придёшь и не оставишь одну ночью. Согрей скорей меня своим рассказом…
- Слушай, было точно… видение мне о любви. Такой, что сразу дух захватит и сердце, выстроив галоп, вдруг от волнения поскачет, потом от счастья запоёт. Иди ко мне, в мои ладони, не бойся, я не застужу, ты будешь здесь со мной, как дома, а может даже как в раю.
Тебя сегодня я утешу, потом не сможешь верно, спать, ну ничего, друг мой, в награду, верну огонь твоим глазам…
Среди историй многих, разных особняком стоит одна, она средь гор, в долине смерти, друг мой давно произошла. В долине древней вечный холод произрастал и жгучий мрак, путь стороною обходили, все до единого, кто знал. Тоска людей за много милей одолевала, словно сон, в ущелье смерти заходили лишь только те, кого закон изгнал из мира в наказание, и там найдя последний вдох, путь человека обрывался… Закон, конечно же, суров!
Но правил той страной в то время, один искуснейший хитрец, он, отправляя в смертный угол, жизнь забирал, того, кто смел, ему перечить в пылу страсти. Кто смел, другого защитить, от рук тирана, его власти, кто смел, по-твоему, любить…   
- Так неужели участь многих была тем сном предрешена?
- О, да! Он знал все тайны, слухи из первых уст, от мудреца. От брата, что был, слаб собою, болезнь сковала бойкость ног, владел он тайною одною и предсказать, что хочешь, мог. Спроси его, в чём вечность жизни и тут же даст тебе ответ, а хитрый брал лукавым смыслом, нашёл оправу – оберег… Спросив однажды злом лукавым, каким оружием бы смог он управлять и жить богато, чтоб покорить себе народ?
Не зная, как жестоко сердце, быть может, брат сказал в ответ, что в мире есть долина смерти, что там, в пещере будет смерть всем, кто осмелится к порогу, хотя б на время подойти. Свет нежный льётся, голос флейты священный свет льёт изнутри.
Нельзя смотреть, касаться, слушать, нельзя увидеть и дышать.
- Всего лишь флейта?
- Сном удушья, навеки всех уложит спать… И вот притворщик просит брата создать для жизни амулет, противоядие от флейты, чтобы пещеру одолеть…
Проходят дни, летят недели, за ними месяцы и год, и наконец, мудрец для брата защиту верную кладёт… Ты не поверишь – лунный камень, мой свет веками собран в нём был лунным озером когда-то и им же в камень превращён.
Мудрец, был добрым чудотворцем, спасая озеро от бед, он получил его в подарок, храня потом под сенью лет средь прочих милых безделушек, что собирал себе в ларец. Тогда был молод и послушен, и жил средь леса много лет, леча зверей, свою обитель он никогда не закрывал…
Пока брат правил, он тихонько… жил… Своей участи не знал… Где б ни ходил, куда б ни ехал, а всё же круглая земля, однажды слух о дивном старце дошёл до самого царя и вспомнил он, тогда про брата, что мудрецом, познавшим жизнь, прожил без серебра и злата, а только тем, что мир любил…
И покорился царской воле, поверив слову, младший брат. Мудрец пред ним был, как ребёнок, проста была его душа. Добыл он флейту из пещеры на радость старого царя…, поставив лунный камень рядом, перед собой его держа.
- А для чего она скажи мне? Царь мог весь город погубить…
- Она мертва, но стоит только в неё играть, как все сады вдруг расцветают райской кущей, повсюду льётся нежный свет и воздух чистый благодушием всех окружает… Столько лет живёт и более не тужит, в усладу неги погружён. А флейта, служит ему, служит, что не прикажет, всё закон…
Но и у флейты есть условие, расплата – жизнь, и каждый день в долину смерти отправляли, как в наказание. Всюду тень, как призрак в городе ходила, искала жертву… Те слова случайно кто-то обронил, вдруг попадали в жернова и вот к утру истец поставлен перед людьми. На плахе он прикован цепью и поставлен на посрамление. Герой, пытался как-то оправдаться, но все молчали, каждый знал, своя рубашка ближе к телу, молчание – золото! Страдал бедняга, нет ему спасения, подняв его на пьедестал, потом как зверя – сразу в клетку и прямиком в долину смерти.
Однажды площадь загудела, на плахе юноша стоял, ему вины не объяснили, но он уже про участь знал свою задолго, приговором ему была тогда - любовь. Он полюбил, с собой не споря, друзей не слушал дружный хор…
Она росла цветком любимым, послушной дочерью царя, среди садов дворцовой кущи, не зная бед, не зная зла и вдруг без памяти влюбилась. Как будто всё предрешено их встрече кем-то свыше было, судьбы вмешалося перо, и вот они тайком встречаясь, друг к другу сердцем приросли, потом тайком от всех венчались и во дворец отца пришли в надежде встретить в том прощение, за дерзость юношеских грёз…
Царь в гневе, дочь – под заключение, жених – на плаху, был таков его вердикт, благословение для непокорных и глупцов…
Душа томилась, словно в клетке, и, зная, что супруга ждёт, она за дядей мыслью пленницы, свою подругу с просьбой шлёт. В нём видя только лишь спасение, припав на грудь, дитя ему поведало свои сомнения, открыв глаза и мудрецу.
И словно грянули раскаты, на чистом небе солнца свет, а старец, видя след утраты, решил спасти сердца от бед, пустив племянницу на волю, а сам к Царю, его слова должны дойти смиреной болью. Смириться должен гнев отца. Но не оправданная вера и мудреца на плаху шлёт, сегодня головы в долину троих судьба сама везёт. И не страшатся муки плена, влюблённые к руке рука, в едином пламени горели, а рядом пламя мудреца…
Не плачь, дослушай, что же было? Мудрец на то и был мудрец, с собой он взял мой лунный камень, чтобы влюблённых уберечь, а сам той флейте поклонился, взял в руки и губам поднёс, и заиграл… Заплакав вместе, и орошая ворох слёз, смывал с неё судьбы заклятие, пещера словно оживала. Долина смерти в первый раз вдруг солнце в небе обрела и расцвела…
Как райский остров. Запели птицы, ручейки ключом забили, всюду рощи цветами яркими цвели…
Мудрец вернулся в свою келью, средь леса, до сих пор живёт, он по земле идёт и флейтой играет. Жизнь рекой течёт для всех вокруг, прекрасно время…
- Сейчас другие времена…
- Нет, милый друг, уж ты поверь мне, весна любви, всегда весна. И даже в осени есть место, и средь зимы сады цветут. Когда любовь, не страшно вместе, когда любовь – везде приют.
Ты в милой нежности уснула, уложу спать тебя в кровать, когда-то и твою я сказку кому-то буду излагать…