Ода октябрю

Медленно кружат листья, заплетаясь в сатанинское танго
И не робея оголяются дубовые ветви в полуголой роще.
И снова сбываются слова Нострадамуса и видения Ванги,
Придуманные дворовыми алкоголиками осенью прошлой.

Чудесный сентябрь, таблетки с водкой и снова Рош-ха-шана
И порно-индустрия опять выбирает кто Годар, а кто Гайдар.
Под десницей израилева бога безмятежно спит моя земля
И пьяный вождь, собрав погибших солдат, прокричит: айда!

Вечерний ветер разгоняет трупный смрад от дохлых голубей,
А я взрастил упадок веры с целью сжечь пуританскую этику
И гарь осенних костров расширит моё инакомыслие сильней,
Я встану на обочине жизни, респектуя Ницше и Старкову Эдику.

Я играю, летая в пространстве, своём выдуманном пространстве,
Решая, выпить ли чаю, повеситься может или начать могилу рыть,
А после игры, присяду на лавку, одинокий в своём сектантстве,
И тихо пропою: я больше не буду поэтом, я в море хочу уплыть.

Я проклинаю себя в системе древнего устоя, Госстроя, запоя,
В вопросе: понюхать ли клея или прилечь под товарный вагон?
В выборе смерти между Евой Браун и Космодемьянской Зоей
Мой внутренний принц безмолвной ночи взорвёт свой же трон.

Под полу тусклым светом, в дождливом силуэте декаданса,
Я с листвой вместе  кружусь в сыром вальсе прошлых надежд,
Но полоснув мне горло финкой, октябрь прервёт архаичность танца,
Сверкнув в моих глазах заржавевшей медалью за град Будапешт.