Белая ворона

Дождь бьёт по жести. Это жесть. В дожде - решительность вандала. Иных уж нет, а тех, кто есть - тех почему-то очень мало. И все не те, и ты не тот. И замер, как во власти транса, мир, состоящий из пустот. Чужое, колкое пространство. Деревьев хмурый частокол - как рыцари у вальтерскотта. Иглой ты пальцы исколол, пытаясь залатать хоть что-то, искал какой-то антидот, в трёх соснах брёл, как в тёмной чаще. Увы, сей номер не пройдёт. Не всякий ищущий обрящет. Ты смотришь в зеркало. А в нём, надеждой не пройдя проверку - холодный тусклый водоём с рыбачьей лодкой брюхом кверху, неподалёку - камыши, и от заката до рассвета там ни одной живой души. Скупой пейзаж взамен портрета.

И время, больше не пьяня, идёт-бредёт своей дорогой. Безвреден Север для меня. Глобальный Юг вредней намного. Я жил, оттачивая слог, о чём-то недоступном грезил... При этом вёл какой-то блог, и тем народу был любезен. Лез вон из напряжённых жил, чем избежать пытался тлена. Мельчал, ветшал и мельтешил - поди пойми, какого хрена. Истратив первобытный пыл, из грязи не пробравшись в князи, я много теней накопил в тюремных камерах подглазий. Вокруг пустое "бла-бла-бла" по нервам хлещет беспощадно... А сволочь-мудрость не пришла. Хоть, несомненно, обещала. В эпоху горечи, душнил и неразборчивого слога мой талисман меня хранил. Хранил как мог. А мог немного.

Фортуна крутит фуэте, тревожа линией изгиба. Как говорится, намасте. Как говорится, всем спасибо. Я был проблемный человек. Но в новом веке, суть да дело, ворона, белая, как снег, неотвратимо почернела. Я счастлив быть таким, как все. Порой - прекрасен, чаще - мелок; такая ж белка в колесе, как миллионы прочих белок. Который год рассвета нет, но всё равно для нас с тобою вновь станет мирным интернет и несмертельным поле боя. Надежда есть во всех мирах, в кругу людей и в птичьей стае. Её стираешь в пух и прах - она сквозь камень прорастает. Вся эта блажь, вся эта ложь от самой разношерстной швали, предчувствий вирусная дрожь - уйдут, как будто не бывали. Покуда длится этот стих неприхотливый и неброский, возможно, где-то гул затих, и кто-то вышел на подмостки без орденов и эполет, без истеричного афронта -
и появился тихий свет за дальней кромкой горизонта.