Одиссея Аргуса. Часть II

Глава XXXII.
Снова дневники.

Темное помещение медпункта, осветленное лишь неярким светом экранов, было заполнено атмосферой почти мистической тишины. Тайла Дан сидела в своём кабинете за скромным столом, заставленным пустыми чашками от кофе и горой заметок, она погрузилась в изучение дневников «Гелиоса». Корабль ставший легендой, одинокий бороздящий бескрайние просторы звёздного океана, он искал нечто неожиданное, нечто, что могло бы изменить само определение человеческой жизни.

Поиск неизвестного существа и его клеток с уникальными свойствами объединил представителей двух очень разных миров: мир капиталистов, жаждущих вечной молодости, и мир ученых, стремящихся искоренить болезни. Сложные и многогранные отношения профессорского сообщества и акул бизнеса обнажали как надежды, так и страхи. Первые мечтали о безмятежном будущем без страданий, вторые — о безмерной власти и богатстве, которые могли бы прийти с контролем над вечной молодостью. Мысли возвращали её к журналу, в котором сохранились записи капитана Жан-Люка Гадара и ведущего биолога Михаила Баха. Эти аудиозаписи она прослушивала снова и снова, как завороженная, надеясь найти ключ, чтобы понять, что на самом деле случилось с «Гелиосом».

«Всё идёт хорошо», — говорил Гадар, его голос, уверенный и спокойный, звучал из динамиков. — «Мы завершаем подготовку. Каждый на борту полон надежд. Мы отправлялись в путь, уверенные, что найдем то, что изменит мир».

А вот голос Баха звучал уже не так оптимистично: «Мы объективно осознаем риски, но технология, которую мы можем развить, стоит того. Учитывая последние находки, я начинаю предполагать, что на этой планете может быть жизнь, уже имеющая дело с молекулами, которые мы считали исключительно искусственными. Я понимаю, что наш исследовательский проект может перейти черту допустимого… Но эти образцы, они удивительны! Они способны к саморегуляции, к адаптации… Однако не стоит забывать, что мы обречены оказаться в зависимости от тех, кто видит в нашем открытии лишь возможность зарабатывать».

При каждом повторном прослушивании Тайла чувствовала, как отчетливее звучала тревога и безысходность, нарастающая в голосах исследователей. Тайла прекрасно осознавала, что «Гелиос» не был первым. Обеспокоенные капиталисты, жаждущие быстрого успеха, отправляли в звёздный океан множество экспедиций, но с каждым разом мир лишь становился беднее, а надежда на открытие — слабее.

«Три команды к тому времени уже погибли в поисках», — произнесла она вслух, поднимая взгляд на карту, которую нарисовали с помощью старых отчетов. Точки, отмечающие места последних сигналов, формировали зловещую цепь. «Что же случилось с вами?»

Тайла снова задумалась, можно ли было спасти ту команду, если бы кто-то обратил внимание на их призывы о помощи, не поддавшись искушению оставить их ради собственной выгоды. Каждый закат на горизонте озарял её сомнения — может быть, всё это начиналось с доброго намеренья, но в конечном итоге столкновение двух миров оказалось губительным.

Как вдруг в её мысли вкралась ниточка надежды. Возможно, ею было не всё потеряно. Жан-Люк говорил о том, что главное — это не полученный образец, а понимание природы самого существа. Капиталисты не интересовались им как живым существом. Они жаждали контроля над ним, забывая о том, что за каждым открытием стоит не просто цифра и формула, а жизнь.

Записи учёных продолжали звучать в её голове, как комбинация надежды и тревоги. В мире, где только выводы и результаты имели значение, Тайла должна была напомнить всем, что человечество не должно терять свою человечность в погоне за силами природы, даже когда на карту поставлены столь высокие ставки .

Когда она снова начала прослушивать записи с их корабля через подключенные устройства, её охватил холодный ужас. Дневник был лишён надежды, полон разочарования и отчаяния.

«Мы начали собирать образцы», – продолжал Гадар. – «Миша успел сделать несколько удачных заборов, но такая работа становится опасной. В каждой пробе мы находим что-то, что настораживает. Эти организмы не поддаются нашим стандартным системам классификации. Я опасаюсь, что наш эксперимент может привести к непредсказуемым последствиям…»

«—Это запись номер двадцать пять. Ситуация становится всё более тревожной. Мы потеряли связь с третьим спутником, и не могу избавиться от чувства, что нас кто-то наблюдает. Я не хочу выглядеть параноиком, но последние события на планете… Они не дают покоя. Взрывы, изменения в атмосфере, а потом эти странные знаки…»

Её мысленный взор унесся в те мгновения, когда команда впервые ступила на поверхность неизведанной планеты, где удивительные ландшафты чередовались с явными следами древней цивилизации. Но то, что фиксировала техника, было лишь верхушкой айсберга.

«Я знаю, что есть риск, но будущее науки требует смелости», – произнес биолог с горячностью. – «Эта планета может стать ключом к многим секретам, а мы, как её исследователи, призваны понимать и принимать сложные решения. Я готов рисковать, если мы сможем открыть новый мир исследований и возможностей.»

Тайла нахмурилась. Она знала, как важна была работа Баха, но у неё возникало ощущение, что его азарт несет в себе бездну опрометчивости. Каждый предварительный анализ проб подтверждал, что на планете переплетены миры органического и синтетического, но граница между ними стиралась всё больше.

— Мы не можем позволить себе потерять ещё одну команду, — произнес голос Жан-Люка, звучащий с экрана. Его интонация истерически звенела, словно сам звук был проклятием. — Мы задаемся вопросами, на которые нет ответов. Наша компания не понимает истинной природы этого существа. Их интерес только образец, и мы исследуем…
— Мы потеряли связь с предыдущей группой, и, похоже, жадность грызет капитанов, — продолжал Жан-Люк. — Они считают, что если мы получим лишь образец клеток, это оправдает все риски! Михаил, ты ведь понимаешь, что в этом есть что-то ужасное?
— Тем не менее, мы должны поступить правильно, — ответил биолог. — Научная правота требует, чтобы мы не поддавались жадности, несмотря на влияние капитала!
В записи капитана Жан-Люка всё более проявлялись элементы разочарования.
— Я назначаю виновными в провале экспедиции — нас самих! — восклицал капитан. — Если мы не сможем остановить жадность, она поглотит нас! — Его слова пронзили Тайлу до глубины души. — Нет более опасного существа на Земле и за его пределами, чем сам человек», – произнес Гадар, и его голос звучал так, как будто он произносил приговор. Для него это была не просто фраза — это было осознание. Тайла вспомнила, как они все мечтали о великом открытии, а теперь эта мечта обернулась темным облаком, нависшим над их будущим.

Она сделала паузу, вернувшись к последующим словам биолога Михаила Баха: «Да. В том числе для самого человека. От хищника убежать можно, можно победить его в схватке... Но как убежать от самого себя?»

После этого записи прерывались, оставляя в значительном недоумении.

«—Как сбежать от самого себя?» Этот вопрос не оставлял её в покое. Тайла задала себе его многократно, но каждый раз он лишь погружал её глубже в раздумья о морали человеческой природы и ответственности, которую она несла как медик. Если человек и вправду был опаснее любых хищников, то что делать с этим знанием?

Тайла обратилась к присутствовавшему в кабинете профессору Скелтону:

— Профессор, Вы, слышали, что-нибудь о «Гелиосе» раньше?

— Разумеется. Крейсер отправился для научно-исследовательских целей поиска жизни на новых планетах. Впрочем не исключаю, что у него могла быть и другая цель. Крейсером командовал Жан-Люк Гадар, личность уникальная, за плечами которого были сотни экспедиций. Научным руководителем последнего похода «Гелиоса» был легенда биологии профессор Михаил Бах, первооткрыватель жизни во многих ранее неизведанных мирах и конструктор её.

— Он создавал новые формы жизни?

— Он горел этим. Создавая жизнь под конкретные условия на планетах. Постоянно экспериментируя и ставя новые цели он был готов идти туда куда не ступала ещё нога человека. Он был моим другом.

— Другом? Почему, Вы, раньше не рассказали об этом?

— Всё случилось так неожиданно. А потом уже стало не до того.

— Значит «Гелиос» отправился на поиски новой жизни. Но отправился видимо недостаточно хорошо подготовленным. К тому же исходя из записей которые мы прослушали команда корабля не была единым целым, не была укомплектована людьми преданными своему делу. Она состояла из людей безусловно компетентных в своей области, но воспринимавших предстоящий поход скорее лишь как возможность заработать. Для которых цели похода были не до конца ясны.

— В последнюю нашу встречу, Михаил был мрачен и не исключал того, что «Гелиос» не вернётся. Его тревожили какие-то мысли которых однако он раскрыть не мог. Или не хотел. Тогда я отнёсся к этому слишком легкомысленно. Теперь…

Тайла встала и подошла к иллюминатору, сквозь стекло которого был виден Гелиос. Она не могла отделаться от чувства, что его экипаж стал пленником своего собственного исследования, уже не контролируя границы между служением науке и тёмной стороной собственных желаний.