Аришка, Сашка и другие

АРИШКА, САШКА И ДРУГИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА

Глава первая

   - Предательница! – возмущенно вопил на всю улицу ребенок неопределенного пола.
   Стоящая рядом густо накрашенная девушка в кожаной куртке пыталась его успокоить.
   - Ариш! С чего ты взяла, что я предательница?
   - Да с того! – взвизгнул ребенок. – У тебя теперь этот! Ты выйдешь замуж, у вас дети пойдут! Ты больше не будешь со мной дружить!..
   Давным-давно, лет этак двадцать назад в одном большом городе жила-была девочка. Ей было одиннадцать лет. Можно было бы, конечно, написать, что это была самая красивая, самая милая и самая прилежная девочка в мире, но она была такая, какая была. Норовистая и очень похожая на мальчишку.
   Звали ее Аришкой.
   Среди сверстников друзей у Аришки не было, и не только из-за ее ершистого характера. Не по годам рослая и взрослая, она сильно опережала ровесников в развитии, поэтому с ними ей было скучно. Очень.
   Единственной подругой Аришки была Жанна – девушка вдвое старше ее самой. Та с пониманием относилась к особенностям Аришкиного характера, щедро приправленного сложностями возраста. «Вырастет – сама поймет, что хорошо, что плохо», - считала Жанна.
    Известие о том, что у Жанны появился парень, привело девчонку в ярость. По щекам ручьем полились ревнивые слезы.
    По правде говоря, Аришка давно опасалась, что в один прекрасный день все так и случится. Ведь Жанна – взрослая, а всем взрослым почему-то позарез нужна эта ерунда – отношения, свадьбы, дети.
    Теперь они стояли посреди улицы, ругались, Аришка ревела, а сгущающиеся над ними тяжелые осенние тучи довершали эту безрадостную картину…
    - Жанна! – позвали вдруг.
    К парочке подошел молодой парень. Жанна улыбнулась ему, а Аришка вдруг удивленно уставилась на него во все свои заплаканные глаза.
    Таких парней, с длинными волосами и в куртках-косухах, она видала только на плакатах своих любимых рок-групп. Она знала, что где-то такие парни существуют, но никак не чаяла увидеть их вот так запросто.
     Незнакомец заметил ее.
     - Привет! – поздоровался он, а его красивое чернобровое лицо озарилось приветливой улыбкой. – Парень! Ты чего ревешь?
     - Ревнует, - ответила за подругу Жанна. – Боится, что я за тебя замуж выйду. Только это не парень. Это Аришка.
     - Аришка, - повторил незнакомец. Он очень удивился, но виду не подал.
    Жанна вздохнула:
     - Боится, что я перестану с ней дружить, если буду с тобой.
     Незнакомец улыбнулся еще шире, чем в первый раз:
     - Значит, будем дружить все вместе!
    Улыбка у него была необыкновенная. От нее Аришке сразу стало теплее и веселее. И захотелось улыбнуться в ответ.
    Он протянул девчонке руку:
    - Будем знакомы. Я Ларик.
    Забыв свои обиды, Аришка хотела ее пожать, но тут к ним подошел еще один. Огненно-рыжий и весь в веснушках. Никогда в жизни Аришка не видела столько веснушек!
    Эти парни ей сразу понравились.
    Она перестала реветь.

Глава вторая

   - Что же ты мне сразу не сказала, что он у тебя такой? – спрашивала потом Аришка Жанну. – Я думала, он обычный, как у всех…
   - Ариш, - терпеливо отвечала та, - мне такой как у всех не нужен. Мне нужно, чтобы обязательно длинные волосы и чтобы поговорить с ним было о чем.
   - Что за имя такое – Ларик?
   - Илларион. Скажу по секрету, я всегда мечтала о парне с редким именем и красивой улыбкой.
   - Он что, правда музыкант?
   - Правда, Ариш.
   - Даже не верится как-то… А как он к этому пришел?
   - К музыке? Да очень просто. Просил в детстве у родителей собаку. Мол, друга себе хочу. А те купили пианино. Пообещали, что если научится играть, купят щенка. Начал учиться, старался, а когда стало получаться, то вдруг понял, что собака ему уже не нужна. Так и не завел ее. Зато с музыкой дружба – на всю жизнь.
   - У него что, группа своя?
   - Да. Только в этой группе пока всего два человека. Рыжик, Виталик то есть, на басу играет, а Ларик – на гитаре и еще поет. Им бы теперь второго гитариста найти и барабанщика. Тогда они горы свернут!
   - Пойдем к ним в воскресенье?
   - Пойдем!..
   Аришку как магнитом тянуло к новым знакомым. Мир, который уже давно манил ее – удивительный мир тяжелой музыки, черепов, косух и длинных волос, теперь был для нее открыт.
   Она без страха шагнула ему навстречу.

Глава третья
 
   Егор трудился сторожем на кладбище. Когда в темное время суток он прохаживался по вверенной ему территории,  посетителям нередко казалось, что ожил труп. Природа наделила Егора невысоким ростом и весьма худым телосложением. Вечная бледность не добавляла ему красоты, а обрамляющие лицо длинные черные волосы только усиливали эту бледность.
   Когда-то он, молодой резвый паренек со смазливой мордашкой, играл тяжеляк в сколоченной приятелем группе. Хорошо было тогда, в молодости!.. Но молодость прошла, за спиной был неудачный брак, а тот самый приятель спал теперь вечным сном на Егоровом кладбище.
   В этот осенний день Егор снова бродил средь памятников и крестов, с тоской размышляя о превратностях судьбы, когда вдалеке вдруг показалась приближающаяся женская фигура в белом пальто.
   Егор узнал в ней свою девушку Вику.
   Вика была не столько красивой, сколько колоритной. Темные локоны, смуглая кожа, большие карие глаза. Однажды девушка пришла на могилы близких и попала под внезапно начавшийся ливень. Егор пустил ее в свою сторожку, напоил чаем. Так и познакомились. Позже выяснилось, что им нравится одна и та же музыка, да и взгляды на жизнь у них были похожие. Егор и Вика стали жить вместе. Кладбищенский сторож сам недоумевал, почему молодая девушка живет с ним, невзирая ни на разницу в возрасте, ни на все остальное… Наверно, это и есть любовь… Но для счастья Егору этого было мало.
   - Егор! – воскликнула Вика, едва поравнявшись с ним. – Дело к тебе есть. Чрезвычайной важности. Знакомые ребята группу создают. Очень толковые ребята! Мои ровесники. Им позарез нужен соло-гитарист. Я уверена, ты подойдешь!
   Но Егора это предложение почему-то совсем не обрадовало.
   - Ты меня еще в детский сад отправь! Они – молодые! Я что, хочу как дурак быть среди молодых?
   - Ты, наверно, хочешь как умный до пенсии сторожем на кладбище работать, - не без ехидцы ответила девушка и тут же снова стала серьезной. – Скажи мне: тебя устраивает такая жизнь? У нас дома на стене твоя старая фотография висит. Думаешь, я не вижу, с какой тоской ты на нее смотришь? Зато когда ты берешь в руки гитару, ты прямо оживаешь!
   Егор вздохнул и обнял ее за плечи.
   - Прости, Викуля, - произнес он, помедлив. – Спасибо за заботу. Только все равно – глупо это…
   - Глупо – заживо на кладбище гнить. Егор, у тебя руки золотые! Я этим двоим парням о тебе рассказывала. Они с радостью тебя примут! А играют они, между прочим, то же, что вы когда-то играли. Если совсем не приживешься, в любой момент можешь уйти. На первых порах помоги им.
   - Мне почти пятьдесят…
   - Это что, приговор?..
   Егор почувствовал, что еще чуть-чуть – и он сдастся. Но тут вспомнилось еще кое-что.
   - А публика?
   - Ничего. Ты худенький. На сцене просто встанешь подальше. А потом к тебе все привыкнут. Не ломайся! Ты ребятам поможешь, они – тебе. – Вика погладила Егора по щеке. – Замерз ты, Егорушка! И я замерзла. Пойдем-ка в твою сторожку…

Глава четвертая

   Пообещав сидеть тихо, Аришка напросилась к группе на репетицию. Выполнить свое обещание ей не составило труда: девочка всегда была спокойным усидчивым ребенком. Но, оказалось, репетиция – это не концерт… Больше ее на репетициях не видели.
   А потом ее ждало куда более горькое разочарование.
   У нее, как выяснилось, нет способностей к музыке.
   Мечта выступать с ребятами рассыпалась в прах.
   - Ариш, ты пойми, - сказал Ларик. Казалось, он сокрушен не меньше Аришки. Его обычно улыбчивое лицо сейчас стало очень серьезным и грустным. – Это не значит, что ты плохая или ни на что не годная. Просто к одному конкретному делу у тебя способностей нет.
   Рыжик ничего не говорил. Только казалось, что ярко горевшие на его лице веснушки разом погасли.
   Обида, возмущение, отчаяние… Все эти чувства переполняли сейчас Аришку. Она не находила слов и едва сдерживала слезы.
   - Чему же тогда меня учили? – спросила она, когда к ней наконец вернулся дар речи. – Меня же четыре года на фортепиано учили, а потом, эта же училка, петь немного…
   Егор посмотрел ей в глаза. В его взгляде было самое искренне сочувствие.
   - Ариш, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но иной человек даже камень учить будет, если ему будут за это платить. Не вышло у тебя взаимной любви с этим делом. Не полюбило оно тебя, не приняло – здесь уж ничего не поделаешь… Поверь мне и запомни на всю жизнь: без взаимности ни в чем не бывает счастья – ни в семье, ни в работе. Тебе сейчас кажется: мир рухнул. Но это не так! И мы не стали хуже к тебе относиться. Ты ни в чем не виновата. Просто музыка – это не твой путь, и если ты пойдешь не своим путем, ты потеряешь себя.
   Аришка отвернулась. Послышались всхлипывания.
   Никто не ругал, никто не осмеивал ее. Никто не торопил. Пусть выплачется. Все остальное к ней придет позже…
   Наконец поток рыданий иссяк. Аришка повернула к музыкантам заплаканное лицо и нехотя, пересиливая себя, сказала:
   - Наверно, вы правы…

Глава пятая

   Футболка была велика, но все-таки на ней череп. В куртке и вовсе можно было утонуть, но ведь не каждый день удается примерить настоящую кожаную косуху, к тому же еще и проклепанную! На голову – бандану, на шею – массивный кулон в форме черепа. На руку – браслет из черного и красного бисера (хоть Аришка и была пацанкой, иногда ей ужасно хотелось чего-то женского). Великоват, конечно, но ничего. На палец можно было бы надеть перстень или коготь, но те были слишком уж велики.
   Довольная Аришка вертелась перед зеркалом, когда в комнату вошли Ларик и Жанна.
   Пришлось вернуть им их вещи.
   Уже дома, закрывшись в своей комнате, Аришка мечтала о том, что когда она вырастет, то только так и станет одеваться. Мечтала – и вертела в руках массивный кулон в форме черепа.
   Ей его подарили.

Глава шестая

   - Нам бы теперь только барабанщика найти, - говорил Рыжик. – Но с этим прямо беда! Последний вообще играл, как обезьяна в посудной лавке. Я представить не мог, что так трудно будет найти нормального ударника!..
   Нашли. Даже лучше, чем ожидали.
   В делах и заботах пролетел день, а затем вечер. На город опустилась ночь. Музыканты спокойно спали в своих постелях. Новый барабанщик тоже спал.
    И только Аришке не спалось.
    Она никогда не встревала в рабочие разговоры своих друзей: они профессионалы, им виднее… Но если бы этому парню было отказано, она бы непременно заспорила, забузила. В барабанщиках она не разбиралась. Просто ей до зарезу хотелось увидеть его еще. Каждый день хотелось его видеть.
   Из всего, что парень говорил о себе, ей запомнилось только его имя – Александр (ей, надо сказать, нравилось это имя), а также то, что ему совсем недавно исполнилось двадцать два года. Зато его образ так и стоял у нее перед глазами.
   Совершенно забыв, что завтра вставать в школу, она все думала и думала о новеньком. Да и как о нем было не думать?
   Уж что-то, а тега к прекрасному у Аришки имелась. Девочка не верила в бога, но если есть ангелы на небе, то выглядят они именно так. Это был настоящий красавец. Высокий, стройный и какой-то трогательный. Лицо у него было нежное, почти девичье. С милой детской улыбкой. А какие у него были волосы! Каштановые, волнистые, длиной до груди. В группе у всех были длинные волосы – хаера, как принято называть их в металлистской среде, но Аришка могла поклясться, что еще никогда, ни у одного мужчины не видела таких длинных!
   «Я что, влюбилась что ли? – думала она. – Вот дура!..
   Как уже говорилось, Аришку совершенно не интересовали сверстники. Когда одноклассницы возбужденно шушукались, обсуждая мальчишек из класса, ей не было до этого никакого дела. Влюбиться в дяденьку-музыканта с фотографии – это пожалуйста, а в нелепых скучных одноклассников – увольте!
   Но сейчас Аришка разом забыла обо всех дяденьках с плакатов. Те же чувства, только гораздо сильнее и ярче, испытала она сейчас к человеку, которого сегодня видела не на картинке, не по телевизору. Этот человек пожал ей сегодня руку, как товарищу, и спросил ее имя.
   - Арина.
   - Ты тоже участвуешь?
   - Нет, - ответила раскрасневшаяся от смущения Аришка. – Я просто тусуюсь тут, при группе…
   Саша улыбнулся ей.
   Аришка без конца прокручивала в памяти эту улыбку, этот диалог, этот день. Все, кроме Саши, отошло на второй план. Нет, не на второй. На десятый.
      
Глава седьмая

   Ей нравилось смотреть на него. Вглядываться в каждую черточку лица. Наблюдать, как он ходит, сидит, ест, играет на ударных, но особенно – как он расчесывает волосы. Была в этом какая-то русалочья магия.
   Она все еще никак не могла поверить, что, возможно, это и есть ее первая любовь. Но, во всяком случае, у нее появился новый друг.
   Будучи неласковым ребенком, Аришка теперь могла, подсев к Саше, осторожно обнять его за плечи и доверчиво положить голову ему на плечо. И, наверно, можно раскрыть Аришкину тайну: девочка теперь училась готовить, хотя раньше это дело ее совсем не интересовало. Училась, старалась, ибо теперь был человек, которому, возможно, в будущем пригодятся ее умения. Почему бы и нет?
   Ему, по ее мнению, шла любая одежда. А когда он купил себе кожаные штаны, Аришка радовалась так, как если бы эти штаны купили ей.
   Вообще, надо сказать, Аришка сильно изменилась с тех пор, как у нее появились друзья. Жанна с трудом узнавала в ней прежнюю капризулю и упрямицу. Девочка мало-помалу научилась заботиться о других, радоваться и огорчаться вместе с ними. Она с изумлением узнала, что дарить подарки, оказывается, так же приятно, как получать, а делать что-то для других – это не тягость, а радость. Если, конечно, эти другие тебе приятны.
   Она даже научилась… извиняться.
   Однажды подошла к Жанне, осторожно потрогала за рукав.
   - Жанна… Жанн… Прости меня, пожалуйста!..
   - За что? – не поняла та, перебирая в памяти последние Аришкины поступки. Ни одного плохого среди них не было.
   - А просто, - пожала плечами Аришка и опустила глаза. – За то, что я вела себя как дура!..
   Так незаметно для себя Аришка научилась дружить. А теперь она училась любить.
   Ей хотелось любоваться Сашей. Дарить ему подарки. Разделять с ним и плохое, и хорошее. Заботиться о нем.
   И просто – быть с ним рядом.

Глава восьмая

   Когда Саша увидел объявление о том, что рок-группе требуется ударник, он почему-то сразу почувствовал: объявление это навсегда изменит его жизнь к лучшему. С этим предчувствием он прибыл на прослушивание, а когда увидел сидевшую на диване в дальнем углу Аришку, то больше не сомневался: он здесь неслучайно.
   Девочка ни во что не встревала, но в глазах ее ударник заметил нескрываемый жгучий интерес к своей персоне.
   Память взорвалась звуками джаза. Словно наяву, зазвучали веселые женские голоса, перед глазами возникли улыбающиеся женские лица.
   Когда-то в счастливом детстве Саша, как и Аришка, крутился при женском джазовом ансамбле. Парень не помнил, как впервые там оказался, но зато хорошо помнил окружавших его людей. Все они очень любили его и, конечно, баловали. Особенно крепко сдружился маленький Саша с двумя молодыми девушками – контрабасисткой Анастасией и барабанщицей Лидией. Бойкая брюнетистая Настя и более скромная светло-русая Лида всегда держались парой, идеально дополняя друг друга. Обе носили короткие волосы, любили яркую одежду и броский макияж, а еще у них имелись диковинные шарфы из ярко-розовых перьев (позже Саша узнал, что это называется «боа»). Настя и Лида были необыкновенными людьми – красивыми, яркими, талантливыми. Такими и запомнились они Саше.
   Именно Лида первой показала нашему герою, как играть на ударных, и, начав это делать, остановиться он уже не мог.
   И вот теперь мир ребенка вновь пересекся с миром музыки и взрослых – только теперь взрослым был уже сам Саша. Помня свои детские чувства, что возникали у него от общения с музыкантами, парень нисколько не удивился ни интересу Аришки к группе, ни симпатии к нему самому.
   Он решил стать для Аришки тем, кем когда-то были для него Лида и Настя.

Глава девятая

   Ларик и Жанна лежали в постели, но сон не шел.
   - Я думаю об Аришке, - негромко, как будто самой себе, сказала Жанна.
   Ларик услышал это.
   - Ты не поверишь, но я сейчас тоже о ней думаю! – также негромко отозвался он. – Теперь я понимаю, почему ей скучно с детьми. Знаешь песню «Арии» «Колизей»? Слова там такие:

Словно псы, что дерутся за кость,
Обреченные рвут друг другу плоть.
В их глазах не азарт и не злость,
Ничего кроме боли.

   - И что в них необычного? По-моему, слова как слова…
   - Вот и я так считал! А она говорит, мол, сравнение с псами – неподходящее, неправильное совершенно! У псов-то, мол, азарт и злость есть! Видела, говорит, в деревне, как собаки дерутся.
   - Ну, вообще-то, она права…
   - А я разве спорю? Права, конечно. Только я сегодня как это услышал – выпал в осадок. Одиннадцатилетний ребенок обратил внимание на то, на что никогда не обратит большинство взрослых!
   - Да, она умеет замечать такие вещи. И даже не такие. И совсем недетские вопросы задает. Ничего удивительного, что ее тянет ко взрослым людям и серьезной музыке. Она не просто эрудированная, как профессор. Она умеет думать. Сколько с ней дружу – все не перестаю удивляться…
   - Ее измышлениям даже Егор удивляется. Трудно ей жить будет, Жанна… Умных не любят.
   - Не любят,- эхом повторила девушка. – Но у нее, Ларик, есть мы. Мы будем любить ее. Вы ведь в группе тоже рады, что она у вас есть?
   - Конечно, рады! С ней интересно, иногда очень весело. Она спокойная, проблем от нее никаких. И так получилось, что все мы в группе – в своих семьях либо единственные дети, либо младшие. А теперь пора бы и старшими стать.
   - Она мне как сестренка. Умна не по годам, а все-таки ребенок. Я все время думаю о ней, Ларик, - придвинувшись ближе, проговорила Жанна. Ее пальцы нежно перебирая тугие завитки его черных волос. – Знаешь, чего я хочу? Пусть ей однажды повезет так же, как мне с тобой повезло…

Глава десятая

   Свершилось! Саша пригласил Аришку к себе в гости.
    - Круто здесь у тебя!
    Хотя ничего особенно крутого в Сашкином жилище не было. Самая обычная квартира.
    (Эту квартиру парень получил в подарок от родителей. Другую, доставшуюся в наследство от бабушки, он сдавал и на это жил. Саша целиком и полностью посвящал себя музыке и мечтал о большой славе).
   Аришкино внимание привлекла фотография на стене. На голубом фоне – юноша, почти мальчик. В черной футболочке, в джинсиках-клеш. Густые каштановые волосы до плеч. В руке – барабанные палочки.
   - Это ты?
   - Да, - сказал Саша. – Это я несколько лет назад. Пойду чай заварю. А ты, если хочешь, можешь здесь посидеть. Вон, пластинки посмотри.
   Только Аришка даже не взглянула на пластинки. Как завороженная смотрела она на портрет юного барабанщика.
   Понравилось Аришке это фото. Так понравилось, что и сказать нельзя.
   Что же теперь делать? Попросить? Так он же не даст. Пальцем у виска покрутит еще. Или с вопросами полезет, мол, зачем тебе. Вот вы любите отвечать на такие вопросы? И Аришка не любит!
    Значит, остается… украсть. Прикарманить. Аришку передернуло от этой мысли. Девочке доводилось слышать, что даже у уголовников не принято воровать у своих. Неужели ей это фото важнее дружбы? Нет, нет, об этом даже думать нельзя! Да и как унести такую большую вещь? Под одеждой? Сумки ведь никакой с собой нету… Аришка была уверена: что-нибудь обязательно пойдет не так! Тогда – катастрофа. Тогда не только Сашке, а вообще никому из группы в глаза не посмотришь! И Жанне – тоже…
   - Ариш, ты идешь чай пить? Пластинки посмотрела уже?
   Девочка наконец отвела взгляд от злополучного портрета.
   - Что? Какие пластинки?
   - Тебе так эта фотка понравилась?
   Аришка глупо закивала:
   - Ага! Очень!
   Саша подошел и снял портрет со стены. Остолбеневшая Аришка не верила своим глазам.
   Парень протянул фотографию ей.
   - Ну так бери себе. Я тебе ее дарю.
   - Насовсем?!
   - Конечно. Бери!..
   Никогда, ни в один праздник, когда ее заваливали подарками, не держала Аришка в руках столько счастья!
   Дома, то восхищенно рассматривая, то прижимая к груди подарок, Аришка клялась себе, что никогда не забудет этот день. Теперь рядом с ней всегда будет Сашка – пусть не совсем настоящий, но все-таки… Теперь хоть днем, хоть ночью она может смотреть на него и любоваться его юной, еще не до конца распустившейся красотой. Теперь она может рассказывать  ему то, что настоящему, живому Сашке рассказать бы ни за что не осмелилась. И даже…
   Аришка еще раз взглянула на изображение и поцеловала его. Затем взглянула еще, вздохнула и аккуратно убрала в ящик своего письменного стола.

Глава одиннадцатая

   Аришка сидела дома и мечтала. Когда-нибудь, когда она станет совсем взрослой, родится у них с Сашей сын. Такой же красавец, как Саша. И тоже металлист. Будет он ходить в кожаном плаще, в черепах, и длиннющие волосы будут развеваться на ветру… Возможно, у него даже будет своя группа…
   Тут Аришку как током ударило. Какие странные фантазии! Она ведь не собиралась иметь детей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Так она решила давно и железобетонно.
   Она хотела посвятить свою жизнь творчеству, искусству… Но какому? Ее когда-то учили музыке, несколько лет учили через ее «не хочу», но, как оказалось, напрасно. Она писала стихи и прозу, хотя при этом сама понимала: стихи получаются паршивые, да и проза не лучше. Можно было, конечно, вообще ничего не писать, только ведь хочется, хочется, черт возьми!..
   Хотела Аришка посвятить что-нибудь Саше, что-нибудь непременно красивое и душевное – ничего не вышло. Пыталась написать что-то суровое, боевое, в лучших традициях мирового металла – тот же самый результат.
   Как ни силилась Аришка, как ни старалась – все равно в итоге получалась какая-то ерунда. Которую даже друзьям не покажешь.
   Девочка совершенно не знала, как с этим быть.
   Как подписывать свои творения, она тоже не знала. Собственное имя ее категорически не устраивало. Ей хотелось быть то Наташей, то Светой, то Мариной, а теперь вот хотелось быть Настей. Анастасия – прекрасное имя, не правда ли? Уж куда лучше того, которым ее обозвали…
   Фамилия ей тоже не нравилась. Поэтому свои последние работы она подписывала так: «А. Манухина». Фамилия Саши была Манухин.
   С фамилией, можно считать, разобралась, а что делать с талантом? Аришке ужасно не хотелось об этом думать, но, наверно, у нее его нет. Вот бы ей талант – такой, как у человека, пишущего тексты для ее «полка»! Там стихи что надо! Красивые и мощные, яркие и неповторимые, с идеальными рифмой и ритмом. А главное – пробирающие до самых костей. Услышав или прочитав эти тексты однажды, их было уже невозможно забыть.
   Их автор в совершенстве владел Словом. Это был замкнутый суровый человек со сложной нерусской фамилией. Музыканты называли его Магистром. Было очевидно, что вся группа, даже дядя Егор, уважает его и немного побаивается. Аришке, которая никогда не видела Магистра, он представлялся грозным бородатым великаном. Этаким викингом. Она тоже побаивалась его – заочно…
   Но вот однажды ей довелось с ним познакомиться.

Глава двенадцатая

   Перед ней стоял невысокий хрупкий человек без пола и возраста. Не то женщина, не то подросток. Не то девочка, не то мальчик.
   На детском лице – совершенно недетские глаза.
   В этих глазах, как и во всем облике Магистра, было что-то аскетическое, сродни религиозному. Этот человек, как богу, служил своему искусству.
   При ближайшем рассмотрении Магистр оказался молодой зеленоглазой женщиной.
   - Талант – это, конечно, важно, - сказала она Аришке неожиданно низким голосом. – Очень. Но есть кое-что еще, без чего даже самый невероятный талант гроша ломаного не стоит.
   - Да ладно! – воскликнула девочка недоверчиво. Она не могла поверить, что в искусстве существует что-то важнее таланта.
   - Труд. Огромный серьезный труд. Не говорю «каждодневный», поскольку творчества по расписанию не бывает, но без труда, без огромной любви к этому труду, без бескорыстной самоотдачи  ничего хорошего не напишешь. К примеру, точная рифма – это не вопрос таланта. Это вопрос трудолюбия. Тут всегда выбор за тобой: оставить первое, что пришло в голову или добиваться идеального варианта. Именно поэтому я терпеть не могу неточной рифмы.
    Аришка задумалась. Слова, произнесенные этим странным, ни на кого не похожим человеком, звучали неожиданно, но здраво.
    Хотелось еще что-нибудь спросить. Но что именно, Аришка не знала. Поэтому выдала первое, что пришло на ум:
    - Я думала, что вы – мужчина…
   Собеседница усмехнулась:
   - Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. И если для лошади и быка я слабовата, то баба и мужик – это точно.
   - У вас есть муж, дети?
   - Не-а. Мне они не нужны. Во-первых, они мешали бы мне работать. Во-вторых, им бы со мной тоже было несладко. У трудоголиков семьи часто принесены в жертву работе. Люди – разные: одним для счастья нужны муж и дети. Другим – дворец и мешок денег. А мне для счастья нужен мой труд. Моя работа – это и есть моя семья. Мои герои – это мои дети.
   - Дети? – не поняла Аришка.
   - Конечно! – кивнула собеседница. – Я, наверно, не сумею тебе это объяснить. Это нужно самолично прочувствовать, чтобы понять. Просто однажды из ниоткуда приходит идея, герои, и с этого момента ты начинаешь жить только ими. В тебе начинает биться еще одно сердце. Или даже несколько сердец. Ты ощущаешь у себя внутри что-то теплое, живое, а всего прочего для тебя уже не существует. За спиной вырастают крылья. Ты летишь. Летишь над миром. Никто и ничто никогда не заменит мне этого полета. Как по мне, это и есть наивысшее счастье – творить, дарить героям жизнь. А потом смотреть на готовое творение и понимать, что в нем – твоя душа, твое сердце…
   - Офигеть! – восхищенно выдохнула Аришка. – Я бы все на свете отдала, чтобы стать такой как вы, Магистр! Чтобы так писать! У меня, когда я пишу, никакого полета нет…
   - Зови меня Асей. Не стану скрывать: мне приятен твой восторг. Ребята рассказывали, с каким восхищением ты отзываешься о моих стихах. Без ложной скромности: стихи у меня и вправду превосходные, только ты напрасно на каждом шагу их распеваешь и цитируешь. Не обижайся. Ты пока не понимаешь этих текстов.
   Но та, конечно же, обиделась. Взорвалась:
   - Очень даже понимаю!
   - Ты поймешь их потом, - тут Ася хотела добавить: «и тебе станет очень больно», но сдержалась. – Скажи мне: чего тебе в своей-то шкуре не живется? Чего тебе сейчас не хватает? Взрослости?
  Аришка замялась.
  - Цени то, что имеешь. Никакое благо не воспринимай как должное. И еще одно: когда хочешь плакать – плачь. Ничего стыдного в этом нет, а тот, кто утверждает обратное, достоин плевка в глаза. Лучше поплакать, а потом подняться и продолжить, чем строить из себя стального сверхчеловека и сломаться, потому что все-таки не стальной, а живой. Со слезами выходит стресс. Куда страшнее, когда он выйти не может… Поверь моему опыту. А пока скажи-ка, мне, какой у тебя любимый цвет?
  - Черный! – сходу выпалила Аришка. – Какой же еще?
     - Хм… Я так и думала. А у меня любимые цвета то и дело меняются. То мне нравятся мрачные, такие как хаки, серый и коричневый, то яркие, как желтый и розовый.
     - Розовый?! – Аришку словно взрывом подбросило.
     - А почему бы и нет? Розовый – такой же цвет, как и все остальные, не хуже и не лучше других. Ты сейчас от возмущения не находишь слов, дескать, розовый – это не сурово, не по-нашему. Но знаешь ли ты, Ариш, что существует разновидность рока, где розовый цвет – норма? Называется «глэм». Глэм-рок.
    В Аришкином воображении немедленно возникла дикая картина: розовые металлюги в розовых косухах играют на розовых гитарах. Один подмигивает Аришке и показывает ей «козу» в розовой перчатке-краге. Барабанщик, похожий на Сашку, ударяет в розовые барабаны… Да не, бред какой-то! Где это видано, чтобы рок розовый был?!
    Ася как по книге читала ее мысли.
    - На Западе. В восьмидесятых годах был весьма популярен.
    - Бред это, а не рок!
    - Откуда ты знаешь? Ты же не слушала.
    - И не буду!
    - Напрасно. Рок-музыка гораздо разнообразнее, чем ты думаешь. Это и горячо любимый тобой и мной суровый тяжелый металл, и напомаженный розовый глэм, и фолк-метал с волынками и другими средневековыми штуками. А есть еще помесь металла – не поверишь, с чем – с электронной танцевальной музыкой.
   - Свинство какое! Портить рок!
   - Я не говорю, что какой-то из этих жанров лучше других, но каждый из них по-своему хорош, - словно не слыша ее, продолжала Ася. – Со временем ты сама это поймешь и прочувствуешь. Ты будешь узнавать новое, знакомиться с разными жанрами, и многие из них придутся тебе по вкусу. Поверь, это абсолютно нормально, ничего плохого в этом нет! Но запомни на всю жизнь: полюбив новое, никогда не отвергай прежнее – то, что когда-то согревало тебя, дарило тебе радость. И это не только музыки касается. Ты поняла меня, Манухина?
   Аришкины щеки вспыхнули багровым огнем. Она смутилась, испугалась и возмутилась одновременно. Откуда этот чертов Магистр знает ее тайну про Сашку, про Сашкину фамилию?! Откуда?! Она никому никогда не рассказывала об этом!..
   Ася усмехнулась:
   - Уж мне-то не знать… Хочешь, еще скажу, о чем ты сейчас мечтаешь? Ну, кроме Сашки и умения талантливо писать?
   - Ну!
   - О кожаных штанах и косухе.
   - Вы, наверно, и правда волшебница! – восхитилась Аришка. Странное чувство овладело ей – чувство, как будто она смотрит… в зеркало, и дело тут было не только во внешнем сходстве…
– Вы что, у всех мысли читать умеете? – придя в себя после услышанного, спросила она – и добавила с робкой, но такой жгучей надеждой. – Сашкины мысли прочитать можете?
   Странное выражение появилось на лице Магистра, словно Ася хотела улыбнуться, но почему-то изо всех сил сдерживала эту улыбку:
   - Нет, Ариш. Только твои…

Глава тринадцатая

  Аришка на этот раз без приглашения пришла к Саше – вернуть прослушанные пластинки.
  Друг встретил ее – замотанный в шарф и в шерстяных носках.
  - Привет! – сказал он простуженным голосом и попытался улыбнуться.
  - Ты заболел, что ли?
  Сашка грустно кивнул.
  - Ариш, ну ты раздевайся, проходи. А я на кухню, а то у меня молоко убежит!
  Парень готовил себе средство от простуды, знакомое каждому с детства – горячее молоко с медом.
  - Если я не вовремя, я уйду! – вслед за ним заходя на кухню прямо в куртке, поспешно сказала Аришка. – Я вообще только на минутку зашла – диски вернуть… Э, да ты совсем скис! – покачала она головой, взглянув на Сашу. – Пойдем, я тебя в постель уложу! Тебе покой нужен и уход.
  Она поила его с чайной ложечки горячим молоком и думала о том, что лучше бы вместо Сашки заболела она сама: во-первых, тогда бы Сашка не страдал, а во-вторых, в ближайшую неделю не пришлось бы появляться в школе. Заканчивалась четверть, и, как всегда бывает в таких ситуациях, школьникам предстояла череда контрольных.
  - Пей! – ласково говорила девочка. – Сейчас горлышко согреется – легче станет.
  - Жарко…
  - Сейчас, - и Аришка принялась стаскивать с его ног толстые шерстяные носки.
  Когда она закончила это делать, Саша уже спал.
  Девочка оставила на столе листок, где размашистым почерком было написано: «Сашенька, выздоравливай!», и тихонько выскользнула за дверь.
  А на следующее утро она сама свалилась с простудой. О контрольных можно было забыть. С друзьями, правда, теперь приходилось общаться лишь по телефону, но Аришка не сомневалась: до наступления долгожданных новогодних каникул и она, и Сашка непременно поправятся!

Глава четырнадцатая

  За окном стояла ночь. Не простая – новогодняя. Аришка лежала в постели, вспоминая прошедший год. Какой он получился веселый и яркий, головокружительный! Необыкновенный, просто невероятный! Столько новой музыки, столько новых знакомств и новых друзей!.. А главное, конечно, Сашка.
  Почти весь день Аришка провела со своими друзьями. Сначала у Жанны, помогала подруге по хозяйству. Ларика дома не было, а потому подруги могли вдоволь посекретничать на свои, истинно девичьи темы. Затем поехали кататься на новой Жанниной машине. По настоятельной Аришкиной просьбе заехали за Сашей. А вечером вся группа собралась у Жанны и Ларика. Как весело было!.. Но вечер пролетел незаметно, и Саша как всегда отвел Аришку домой. Еще раз поздравил с наступающим и подарил свечку, шоколадку и кулончик с буквой «А». Девочка решила для себя, что теперь никогда не расстанется с этим кулончиком и что это «А» для нее будет всегда означать «Александр».
   Сейчас ей вспомнился другой Новый год. Он был очень давно, полжизни назад. Дружила тогда Аришка с девочкой Ритой. Ну, как дружила – виделись они нечасто, но каждый раз были безмерно рады друг другу. Рита была на три года старше Аришки.
   В тот год Аришка помимо подарка попросила у Деда Мороза: «Хочу увидеться с Ритой! Вот просто встретиться на улице, погулять, поиграть!..» Соскучилась, мол.
   Ну, попросила и попросила… И пошла наряжать елку.
   А потом мама перед самым Новым, годом позвала ее гулять в парк. Парк Аришка не любила, но мама в тот раз почему-то уж очень настаивала…
   Почти сразу их окликнули.
   - Рита! – радостно закричала Аришка и со всех ног бросилась к подруге.
   Сначала дети, радостно визжа, носились по заснеженному парку и катались с горки, затем было решено зайти в кафе. Аришка пила чай с пирожным и, захлебываясь от эмоций, рассказывала подруге и ее маме о своем новогоднем желании. Конечно, это Дед Мороз сделал так, что они встретились!..
  «Рита, а тебе он что подарил?..»
   Та отвечала, что набор фломастеров и видеокассету с мультфильмом. Потом, спустя несколько лет, Аришка узнает, что Рита тогда уже не верила в Деда Мороза, но охотно подыграла ей. Да и встретились в парке они безо всякого волшебства: просто Аришкина мама позвонила Ритиной маме.
  Но в тот декабрьский день дошкольница Аришка была уверена: произошло самое настоящее новогоднее чудо.
   Сейчас она вспоминала эту историю и улыбалась. Ничего, что с Ритой в итоге их пути разошлись: та детская дружба и в особенности тот Новый год навсегда останутся в ее памяти яркими счастливыми воспоминаниями.
   Но даже тот счастливый день никогда не сравнится с этим. Нынешний праздник гремел тяжелой музыкой, пах настоящей елкой, духами, что подарил Жанне Ларик, мясным пирогом, который испекла Жанна, и мандаринами, которые принес дядя Егор. Сегодня были и разговоры по душам, и Жаннина машина, и незабываемое чувство единства, и крупные хлопья снега на Сашкиных волосах…
   Засыпая, Аришка снова мечтала. Никто и никогда не узнает, о чем мечтала она в эту новогоднюю ночь, никому и никогда она этого не расскажет. Но когда она заснула, ей до самого утра снились самые светлые, самые счастливые сны...

Глава пятнадцатая

   Напрасно Сашка привел Аришку в магазин рок-атрибутики!
   Со всех сторон их окружали черепа и скелеты, орлы и волки, пауки и летучие мыши, клыки и когти, кресты и прочая, прочая, прочая…
   «У тебя день рождения. Выбирай, что хочешь!» - сказал Аришке Сашка.
   «Все хочу!» - прочел он в ее глазах.
   Аришка понимала, что Саша, конечно же, не может купить ей весь ассортимент. Знала бы, куда они идут, взяла бы с собой карманные деньги. Попросила бы у мамы еще… Хотя и этого не хватило бы на все то, что пришлось Аришке по душе.
   Вот как тут выбрать что-то одно? Можно, например, попросить вон тот кулон в виде черепа. Черепа – это классика, это круто, черепов много не бывает. Но кулон в виде черепа у нее уже есть, а в виде паука – еще нет. Или клык на шею – тоже очень неплохо!..
   Тут ее взгляд упал на металлические когти. Вот бы надеть хоть один такой на палец!.. Однако даже без примерки было ясно: все они ей катастрофически велики. Аришка понимала, что все это рассчитано на взрослых мужиков, а не на детей, поэтому не удивилась. Вот из колец, может, что-то и подойдет… Но кольцо – это совсем не так круто, как коготь!..
  Хотя зачем обязательно украшение? Вон, какой череп стоит! Как настоящий! Можно будет в комнате на стол его поставить…
  Или… или…
  Она не просила. Но по ее растерянному лицу и так все было понятно.
  Сашка и сам был не рад. Он хотел сделать Аришке подарок на день рождения, а в итоге едва не испортил все. Надо было одному ей что-нибудь купить, какую-нибудь черепушку. Не прогадал бы. А теперь что делать? Ничего удивительного, что у нее здесь разбежались глаза. Дети – такой народ: им хочется всего и сразу. Сашка и сам когда-то вот так стоял в магазине игрушек и чуть не ревел от неспособности сделать выбор.
  И вдруг ему в голову пришла спасительная идея. Саша смело озвучил ее: хуже-то уже все равно не будет…
   - Аришка! Давай я тебя во всем этом сфоткаю, как будто у тебя все это есть!..
  Девочка не любила фотографироваться, а Сашка любил. И заставлял ее. «С годами сама поймешь, для чего это нужно делать!» - говорил он и после приносил ей напечатанные снимки.
   Но сейчас она на удивление охотно согласилась.
   Девушка-продавщица поддержала Сашину мысль. Сашка был постоянным покупателем этого заведения, и его здесь хорошо знали.
   Скоро Аришка стояла в клепаной косухе, высоченных сапогах на толстой подошве, увешанная украшениями, как новогодняя елка, и с черепом в руках. Вид у нее был гордый и счастливый.
   Саша сфотографировал ее, а потом продавщица сфотографировала их вместе.
   Подарок себе Аришка все-таки выбрала. Теперь, после фотосессии – безо всяких усилий.  Им стал тот самый череп, который она держала в руках. Денег на него у Сашки не хватило, но как постоянному клиенту и в честь Аришкиного праздника парню сделали скидку. А тут еще – о чудо! – Аришка нашла у себя в кармане пятьдесят рублей.
   - Слушай, смерть пионерки, - сказала ей продавщица, вручая покупку, - вырастешь – приходи к нам работать!..
   - Может, приду! – весело ответила Аришка. Глаза ее сияли неземным счастьем. –
  Но всерьез задумываться об этом не стала: рано еще. Ей сегодня только исполнилось двенадцать.

Глава шестнадцатая

   Аришка ходила по комнате взад-вперед и учила немецкий. В очередной раз подойдя к окну, она остановилась.
  Шел, падая крупными лохматыми хлопьями, густой снег, и бело было все вокруг. Белый двор, белая даль, и из этой белой дали неожиданно показались… всадники. Две фигуры на лошадях двигались по заснеженному городу.
   Откуда они здесь, в самом обычном дворе спального района?! Аришка моментально забыла про немецкий, провожая всадников изумленным взглядом. Снег пошел еще гуще, и скоро обе фигуры скрылись в снежном тумане. А девочка все еще смотрела им вслед. Всадники… Чудо посреди городской зимы. Аришка умела ездить верхом, поэтому тема всадников и коней была ей близка.
   Всадники… Зима… И этот снег…
   Незнакомое чувство внезапно овладело Аришкой. Казалось, если она сию же минуту не подчинится ему, то умрет.
   Слова складывались в строки, будто по волшебству. Летели легко, свободно, и летела вместе с ними Аришка. Над землей, над миром. Как в сказке. Ничего подобного с ней еще никогда не случалось!
   Она – пишет… Пишет о двух всадниках, один из которых – Сашка, а второй – она. Всадники скачут сквозь снегопад и метель. Куда? Конечно же, в вечное лето!..
   Аришка взглянула на исписанный лист. Она писала давно, уже целый год. Но впервые в жизни она была довольна результатом своего творчества. И сам процесс ей сегодня понравился ничуть не меньше результата. Впервые написание стихов доставило ей истинное удовольствие. Даже – счастье…
  Так вот о каком полете говорила Ася!..

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЛУЧШЕЕ ЛЕТО
   
Глава семнадцатая

   Удивительный сон приснился Аришке в первую ночь лета! Будто идет она по цветущему лугу, а навстречу ей – Сашка. На голове у него венок из луговых цветов. Волосы распущены, и на них теплым золотом играет солнце. Сашка улыбается ей, а она – ему… Такой простой, но такой замечательный сон!..
   Пробудившись, девочка полдня ходила счастливая и мечтательная. Вот бы каждую ночь видеть такие необыкновенные сны!..
    А днем сбылось другое Аришкино желание. Саша снова пригласил ее к себе.
    Ей нравилось у него бывать.
    Аришка вышла на балкон.
    Небо, с утра безоблачное, мрачнело  на глазах. Свинцовые тучи накрыли город. Ветер зашумел в ветвях, взъерошил Аришкины волосы.
   «Будет гроза!» - подумала Аришка, и словно в подтверждение ее догадки загремел гром.
    Девочка радостно смотрела в темнеющую тучами даль.
    Грозу она обожала.
    Аришка влетела обратно в комнату и тут же замерла как вкопанная, увидев странную картину.
   Мертвенно-бледный, словно из него разом выкачали всю кровь, Саша зачем-то забрался с ногами на диван и смотрел на нее, как затравленный зверь.
   - Скажи, ты боишься чего-нибудь? – хриплым, не своим голосом спросил он.
   Аришка задумалась.
   - Ну, я боюсь, например, что училка меня вызовет, когда я урока не знаю. А когда маленькая была, темноты боялась и собак. Потом это само прошло. Но собак я до сих пор не люблю.
   Громыхнуло еще. Сашка вздрогнул, как от удара бичом, и сжался в комок.
   До Аришки наконец дошло, в чем дело.
   - Боишься грозы?
   Сашка молча смотрел на нее, и в его глазах был страх – причем не только грозы, но и страх признаться в своем страхе.
   Наконец он судорожно кивнул.
   Девочке было известно: величественного явления природы, столь нравившегося ей, некоторые боятся. Боятся, что их убьет молнией, а может, ими движет суеверный ужас, идущий из тех времен, когда верили, что во время грозы по небу несется разгневанный бог на своей грохочущей колеснице, высекающей искры из небесной мостовой. И чего только ни напридумывали древние люди!..
  Аришка не знала, что следует делать в таких ситуациях. И приняла, как ей казалось, дерзкое, но единственно верное решение. Она тоже забралась с ногами на диван и прижала Сашу к себе.
   - Не бойся, не бойся, Сашенька! – повторяла она, обнимая его.  – Ты ложись, - она подсунула ему под голову диванную подушку. – Все хорошо. Не бойся, мой родной, мой дорогой!..   
   Оказывается, взрослые парни тоже могут бояться.
   Если бы не Сашкин страх, девочка бы непременно подошла к окну, чтобы и с восторгом любоваться свирепой красотой молний, разрывающих черное небо. Но сейчас она напрочь забыла об этом.
   - Все хорошо...
   Она гладила Сашку по волосам. Волосы были удивительно шелковистыми и приятно пахли шампунем. Девочка про себя невольно порадовалась неожиданной возможности их погладить.
   Аришка и сама не раз подумывала о том, чтобы отрастить такие же. Но не отращивала, и на это было две причины. Во-первых, ужасно не хотелось менять удобную короткую стрижку на красивый, но неудобный хаер, а во-вторых, настоящий металлистский хаер за ночь не вырастет. А пока он не вырос, придется носить противное ни то ни се – не короткое, но и не длинное… Нет уж, пусть лучше все будет как есть. По крайней мере, пока.
   Сашка тем временем вцепился побелевшими пальцами в подушку.
   Что бы еще придумать? Чем его отвлечь?
   - Анекдот хочешь? Возвращается Вовочка из школы…
   Анекдотов Аришка знала великое множество, но, как назло, на ум сейчас приходили только несмешные.
   Аришка не знала, каким будет результат ее действий. Она лишь отчаянно хотела помочь.
   Наконец снова показался робкий луч солнца. Больше не гремело, не сверкало. Лишь редкие капли дождя по-прежнему падали с неба.
   Аришка и Сашка, раскрасневшиеся и растрепанные, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
   Они пережили эту грозу.
   - Ты помогла мне, - сказал Саша. – Спасибо!
   Аришке захотелось его развеселить. Тем более ей в голову сейчас пришла необыкновенная идея.
   - Саш, а ты знаешь, отчего бывает гроза? – спросила она и лукаво улыбнулась. – Оттого что боги на небесах в этот момент играют металл!
   Сашка не верил ни в каких богов, но Аришкина мысль ему понравилась. Он улыбнулся.
   - Мороженого хочешь?
   Аришка ожидаемо обрадовалась:
   - Хочу!
   Но получив мороженое, внезапно сообразила, что в одиночку съесть такое она всегда может…
    - Саш, - начала она, - я боюсь, что если целиком его съем одна, то у меня заболит горло! Меня тогда мама убьет…
    Саша не разгадал ее женской хитрости. Ели мороженое вместе – лизали и кусали по очереди. Болтали и смеялись. Сашкины волосы, упадая на Аришкину руку, приятно щекотали ее. Во рту у обоих было холодно, а на душе – тепло, настолько тепло и хорошо, что хотелось на всю жизнь запомнить это ощущение.
   Обоим казалось: никогда в жизни они не ели такого вкусного мороженого!

Глава восемнадцатая

   Жанна выглядела очень расстроенной и как будто в чем-то виноватой.
   - Ты знаешь, Ариш, - начала она, - я не смогу пойти с тобой на концерт. Начальница, злыдня, работать в этот вечер заставляет.
   От досады девочка даже забыла, что у нее начались летние каникулы. Как же так?! Первый концерт в Аришкиной жизни, столько ждали, столько говорили об этом – и вдруг все полетело к чертям из-за какой-то дурацкой начальницы?!
  - Не обижайся, Аришка. Ты же знаешь, как мне самой хотелось пойти. Возьми мой билет. Может, с мамой сходишь…
  Мама же, которой совершенно не хотелось слушать полтора часа молотилки, в свою очередь перепоручила Аришку заглянувшему к ним Саше.
   Наверное, не стоит говорить, как прошел концерт. Аришке казалось, что она попала в лучшую на свете сказку. После концерта они с Сашей подарили музыкантам цветы. Сфотографировались на память.
   А сейчас они возвращались домой на метро.
   Тайком поглядывая на своего друга, Аришка мечтала, что однажды ее друзья станут такими же известными, как эта группа. Даже во много-много раз известнее! Новые поколения поклонников будут вот так же сниматься с ними на память, дарить им цветы, просить автографы, а она, конечно же, будет безмерно гордиться дружбой с такими незаурядными людьми!..

Глава девятнадцатая

   Решено было провести денек-другой на природе. Ларик поехал с Жанной, Егор – со своей девушкой Викой, Рыжик – со своей, тоже Викой. У Саши девушки не было. Зато у всех них была Аришка.
   Сейчас она вместе со всеми сидела на берегу реки, ела шашлык и размышляла.
   Хорошо быть ребенком! Все с тобой играют, все тебя угощают, все о тебе заботятся! Но с другой стороны, если бы она была взрослой, то могла бы быть для Саши не только другом. И в школу взрослые не ходят. Хотя они, правда, ходят на работу, но ведь можно же найти занятие себе по сердцу! Вот ее друзья, например, нашли… Все-таки лучше быть взрослой!..
   - Ариш! – прервал ход ее мыслей мелодичный голос Рыжиковой Вики, миловидной блондинки с кроткими голубыми глазами. – Ты венки из ромашек плести умеешь?
   - Не-а, - ответила Аришка, а увидев цветы в Викиной руке, сказала: - И это не ромашки. Это нивяники. Нам в школе говорили, и я запомнила. Тут листья какие? У ромашки листья – как у укропа.
   - Ну ты даешь! – восхитилась девушка. – Вырастешь – академиком станешь! Ты, наверно, отличница?
   - Нет, - честно призналась Аришка. Больше говорить о школе ей не хотелось. Будем откровенны: дети, даже хорошо учащиеся, не любят школу, и разговоры о ней они тоже не любят.
   Аришка наблюдала, как Вика плетет венок. Тут надо сказать, что Аришка трудолюбием не отличалась, а делать что-либо руками и вовсе терпеть не могла. Поэтому могло бы показаться удивительным ее желание сейчас сплести венок.
   - Вика, научи меня, пожалуйста!..
   Знатно потрудилась Аришка, и наконец венок был готов.
   Она сплела его не для себя. Для Сашки.

Глава двадцатая

   На следующее утро Аришка проснулась раньше обычного.
   Саша еще спал.
   Она неслышно подошла к его кровати.
   Впервые Аришка видела его спящим. Как же он был красив во сне!.. Сердце Аришки учащенно забилось. В комнате, кроме них, никого нет… И в целом мире – тоже… А что, если поцеловать эту теплую розовую щечку, коснуться пальцами спутанных во сне волос? Если он от этого проснется, сказать, что ему все приснилось. Хотя нет. Не умеет она врать. Когда она врет, это сразу видно.
   Аришка презирала себя. За робость. За страх. Какая же она все-таки тряпка! Сашка ведь в любом случае не убьет ее и не съест. Только все равно не может она себя пересилить. «Слабо, да?» - мысленно спросила себя Аришка. Слабо… Такое ненавистное каждому ребенку слово…
   Если бы Сашка был кривым и страшным, толстым или лысым, тогда бы и проблемы такой не стояло. Но природа создала его красавцем, и эта красота кружила Аришке голову.
   Вот если бы он сам обо всем догадался… Или если бы ребята догадались и сказали ему. Или Жанна. Но они тоже ничего не подозревают. Аришка не могла рассказать о своих чувствах даже подруге.
   Один дядя Егор, похоже, знает, что происходит с Аришкой. Знает, но тоже молчит. Дядя Егор не станет разбалтывать чужие секреты.
   Значит, надо самой. Может, подарить Сашке что-нибудь? Но ведь все равно при этом придется что-то говорить, а она, наверно, скорее умрет, чем сможет признаться…
   Сашка, лапочка… Аришка мялась в мучительной нерешительности и вспоминала вчерашний день. В ее венке, с распущенными волосами, Сашка был прекрасен. Все в нем – от лица до кончиков пальцев, от волос до трогательной ямки пупка – казалось Аришке божественным. Наверно, именно так выглядели языческие боги, о которых поется в песнях…
   Потом вся компания купалась. Аришка увидела, что веснушки у Рыжика не только на лице, шее и руках, но и по всему телу, и очень забавно смотрелись на этом оранжевом теле оранжевые трусы.
  Аришка впервые в жизни увидела своими глазами кувшинки. Когда-то, будучи маленькой, она мечтала увидеть эти красивые белые цветы воочию, а не на картинках в книгах. С годами эта мечта забылась, и вот, неожиданно – сбылась… Аришка смотрела то на кувшинки, то на Сашку, и вдруг ей подумалось, что Сашка – и не Сашка вовсе, а живущий в реке русал. И ничего, что у него ноги вместо рыбьего хвоста: когда-то Аришка увлекалась славянской мифологией и читала в одной книге, что славянские русалки хвостов не имеют и выглядят совсем как люди. Вот возьмет он и утащит ее под воду. Будут они жить на дне, резвиться на поверхности воды, раскачиваться на ветвях плакучих ив при лунном свете… И в школу ходить не надо… Умом Аришка понимала, что все это, конечно, глупость. Просто у нее невероятно богатая фантазия. Девочка всегда была большой фантазеркой. Но в таком живописном месте просто обязаны водиться русалки. Или – русалы…
   Хотелось навсегда запомнить этот день. Эти улыбки, смех, разговоры. Эту тихую речку. Солнце. Все, до последней мелочи хотелось навсегда сохранить в памяти. И легкий ветерок. И шашлыки. И кувшинки.
   Потом, правда, случилась небольшая неприятность: Егор потерял серьгу.
   - Новая совсем… Здоровый такой крест из белого металла.
   Обшарили весь берег, но тщетно. В конце концов Егор махнул рукой:
   - Ладно, ребята! Черт с ней. Наверно, она в воде выпала. Теперь ни за что не найдешь…
   Оделись, собрались уходить.
   Взрослые говорили о своем, и лишь Аришка, не теряя надежды найти злополучную серьгу, решила поискать еще раз.
   Вдруг ей показалось, что в песке что-то блеснуло.
   - Ребята! Дядя Егор!..
   А вечером смотрели на звезды. Дяди Егорова Вика, в школьные годы интересовавшаяся астрономией, рассказывала о созвездиях. В другой раз Аришка бы слушала внимательно, но вчера ее мысли были далеко от науки. Счастливая всем своим детским сердцем, она думала о том, что в мире, оказывается, столько красоты и любви, столько свободы и счастья!.. Как маленькая девочка, Аришка снова поверила в сказку.
   Сам того не ведая, Сашка вернул ей эту веру.
   Вчера, как и сегодня, Аришка смотрела на него – и не могла налюбоваться.
   Две вещи ей хотелось пронести через всю жизнь: любовь к Сашке и любовь к року.
   Решайся же, трусиха! Удача смелых любит!..
   Но пока она решалась, Саша отрыл глаза.
   - Привет, Ариш! – поздоровался он и потянулся так, что хрустнули его молодые косточки. – Доброе утро!
   - Доброе утро, - эхом повторила Аришка, хотя утро ей больше добрым не казалось.
   Она снова злилась на себя, но потом, все-таки набравшись смелости, попросила у Сашки разрешения расчесать ему волосы, и когда парень охотно согласился, настроение ее сразу улучшилось.

Глава двадцать первая

   Поездкой на природу все были очень довольны, но после нее Аришка, еще недавно беззаботно смеявшаяся и радовавшаяся любому пустяку, вдруг сделалась молчаливой и  задумчивой.
   Егор как-то сел с ней рядом и тихонько приобнял за плечи.
   - Что-то ты стала какая-то невеселая, - сказал он, подозревая неладное. – У тебя ничего не болит?
   - Не болит, - ответила Аришка. – Просто размышляю я, дядя Егор. Вот Вика твоя – верила в тебя даже тогда, когда ты сам в себя не верил. Это ведь она привела тебя к нам в группу. И тебе ведь лучше с нами, правда?
   - Конечно, - слегка растерялся Егор, не ожидавший подобных речей. – У меня, можно сказать, вторая молодость началась… А Вика – она вообще мировая! Мне сначала ее идея с группой безумием казалась, а потом… Ну, ты сама все знаешь. С Викой мне действительно повезло: она понимает меня лучше, чем я сам себя понимаю.
   - Счастливый ты, дядя Егор… И Рыжик, и Ларик – счастливые. За Ларика я вообще спокойна: Жанна – отличный человек и настоящий друг. Знаешь, дядя Егор, я бы хотела в будущем стать такой как она. И как твоя Вика. И как Вика Рыжикова. Но при  всем этом, конечно, собой остаться.
   - А зачем тебе это? – спросил Егор, но по его глазам, в которых мелькнула теплая отеческая улыбка, Аришка догадалась, что он сам знает ответ на свой вопрос.
  - Да так, не помешает… Просто кажется мне, теперь я поняла, что такое любовь, хотя и не могу объяснить это словами…

Глава двадцать вторая

   В то воскресенье сначала все шло как обычно. Аришка пришла к Саше – вернуть пластинки. Как обычно позвонила в дверь.
   В квартире раздавался какой-то гомон. Это девочку не удивило: мало ли кто мог зайти к Сашке в гости.
   Дверь открылась. На пороге стояла незнакомая женщина.
   - Здравствуй, мальчик, - удивленно, но вполне приветливо сказала она. – А ты кто?
   - А я Аришка… Я диски пришла вернуть, - девочка растерянно показала незнакомке пакет с пластинками, - Александру Владимировичу. Он дома?
   Не успела женщина ответить, как в прихожей появился сам Александр Владимирович. Он улыбался – даже шире и радостнее обычного. Следом за ним шел незнакомый Аришке мужчина.
   - Дома, дома! – Саша, несомненно, был очень рад чему-то. – Привет, Ариш. Да ты заходи, не стесняйся. Не бойся. Это ко мне мама и папа приехали.
   - Здравствуйте, - все еще растерянно пробормотала Аришка, заходя в квартиру.
   Вдруг женщина всплеснула руками:
   - Борщ! Борщ пора выключать! – и поспешила на кухню.
   Только сейчас девочка ощутила разлившийся по квартире запах борща.
   - Саша! – донеслось с кухни. – Мой руки. Садись обедать. Все готово.
   Аришку также усадили за стол, налили борща. Борщ она не любила, но почему-то, по каким-то необъяснимым причинам, в гостях у друзей вся еда казалась ей гораздо вкуснее.
   А Сашкины родители тем временем не могли наглядеться на сына.
   - Кушай, сыночек, – ласково говорила мать. – Соскучился, наверно, по домашней еде? Наверно, на одних пельменях живешь и на сухомятке… Если будет мало, я еще налью. А вот и котлетки готовы!
   Между борщом и котлетами Сашка пытался заговорить о группе, а отец – поддержать этот разговор:
    - Знакомые спрашивают, чем ты занимаешься. Мы всем отвечаем, что ты артист, музыкант. Мы гордимся тобой! Иногда тебе, конечно, будет трудно, но ты не сдавайся! Помни, что это – твоя мечта!
   - Потом поговорите, - перебила мать, - а пока, Володя, дай ребенку поесть! Саша, ешь спокойно, а то пища плохо усвоится! Мы тебе еще яблочек привезли, ягодок садовых...
   Аришка, до этого с удовольствием евшая котлеты, даже несмотря на имевшийся в них ненавистный лук, пораженно наблюдала и слушала. Невероятно! Сашка, взрослый, двадцатидвухлетний парень, на которого она в прямом и переносном смысле смотрела снизу вверх, для отца и матери – ребенок, маленький мальчик! Точно так же, как и она для своей мамы – маленькая девочка. Неужели все люди до старости остаются для родителей детьми?!..
   Аришка пообещала себе подумать над этим вопросом. А пока она молча смотрела на Сашиных маму и папу. Она впервые видела этих людей, но уже была благодарна им – за Сашу. И за их огромную непреходящую любовь к нему.

Глава двадцать третья

   Уж что-то, а тяга к прекрасному у Аришки точно имелась. Однако только сейчас девочка впервые задумалась о том, что же это такое – красота.
   Вот хотя бы голубое небо с белыми облаками – красивое. Но еще красивее тяжелые темные тучи. Грозовые. И не грозовые тоже. Величественные они. И просто – красивые.
   А вообще у каждого свой взгляд на эту необъяснимую вещь. Жанна, например, уверена, что когда на лице много косметики – это красиво, Аришка же не терпит косметику вообще.
   (Хотя, признаться, был случай. Давно, еще до знакомства с группой. Жанна как-то раз накрасила подружку – разумеется, с ее полного согласия. Ярко, дерзко и очень густо. Поставила лаком волосы. Но хотя Аришка и визжала от восторга, впредь желания краситься у нее не возникало. Ей нравилось быть пацанкой).
   Рыжик считает веснушки признаком красоты. Огненную рыжину – тоже,  и ни одна дразнившая его в школе сволочь не сумела убедить его в обратном.
   Или вот дядя Егор. Его, тщедушного и бледного как смерть, в свое время даже не взяли в армию. (Вообще из всей четверки туда не попал никто). Но при этом дяди Егорова девушка Вика находит его внешность весьма интересной, а хрупкость – привлекательной.
  Да, что ни говори, а красоты в этом мире много! Зеленая листва. Цветы. Радуга. Звезды на небе. Луна. А как Аришка любит закаты!..
  А есть еще та красота, которую не видишь глазами. Красота музыки, например.
  Но что же или кто же на свете красивее всего и всех? Раньше Аришка ни за что не смогла бы ответить на это вопрос. Зато сейчас бы ответила не задумываясь: Саша, конечно! Кто же, что же еще?

Глава двадцать четвертая

   Ночью разразилась гроза.
   С головой укрывшись одеялом, Сашка прислушивался к тому, что происходило за окном, и тщетно пытался не бояться.
  «Не бойся, Сашенька! – звучал в памяти ласковый голос Аришки. – Не бойся, мой родной, мой дорогой!..»
  Парень не мог объяснить, почему он так боится грома и молнии, и его семья этого тоже не знала. Возможно, причина была в том, что беременная Сашкой мать однажды волей случая попала под страшную грозу. Тогда в стоящее неподалеку большое дерево ударила молния. Щепки так и брызнули во все стороны. И какие это были щепки! Одна, длиной не меньше полутора метров, острая как меч, упала всего в нескольких шагах от Сашиной мамы. Нашему герою тогда шел во чреве седьмой месяц… Лучше не думать, что было бы, попади в молодую женщину эта огромная щепка, но совершенно ясно одно: не ходить бы тогда Саше по земле и не играть на барабанах. Этот случай, о котором он узнает уже будучи подростком, не помешал ему родиться точно в срок, здоровым и красивым. Но Саша, сколько себя помнил, всегда впадал в панику, едва заслышав громовые раскаты.
   Однажды он рассказал эту историю Аришке и вскоре заметил, что девочка стала относиться к нему еще нежнее, еще трепетнее.
   Его удивляло то, что маленькая Аришка совершенно не боится грозы. Явление природы, казавшееся ему ужасным, напротив, приводило ее в восторг.
   «Не бойся! Мы не на улице, не в лесу. Окна закрыты, так что к нам ничего не влетит…»
   «Не влетит», - подумал Саша, напряженно поглядывая на закрытое окно. Конечно, не влетит. Только все равно было страшно.
   Сверкнуло. Загрохотало. Сашка всем телом вжался в самый угол дивана и закрыл глаза.
   «Все хорошо, Сашенька! Я рядом…»
   Но сейчас, конечно, Аришки рядом не было. Она преспокойно спала у себя дома, и снилась ей гроза.
   Снилось Аришке, будто стала она взрослой. Высокой, почти с Сашку. Все, о чем она мечтала, у нее теперь было: проклепанная кожаная косуха и такие же штаны, казаки и кожаные краги, ремень с огромной пряжкой в форме черепа и бандана – опять же с черепами. Был у нее теперь целый арсенал украшений – кулонов и браслетов, цепей, колец и когтей. Вместо привычной стрижки с вечно торчащими вихрами был прекрасный русый хаер до груди. На собственном мотоцикле подъехала она к Саше. Сбылась еще одна, самая заветная Аришкина мечта – Сашка больше не боялся грозы.
  Буйно цветет весенний сад. Дождя нет, но черное небо сверкает и гремит. Они не замечают этого. В мире нет никого, кроме них двоих. Не помня себя от нечеловеческого, неземного счастья, целуются Аришка с Сашкой, и стихия, безумствуя, венчает их…
  Счастливая Аришка улыбалась во сне.  А Саша тем временем не находил себе места, вздрагивая от каждого всполоха молнии, от каждого раската грома… И тут в голове отчетливо прозвучало: «Саш, а ты знаешь, отчего бывает гроза? Оттого что боги на небесах в этот момент играют металл!..»
   Интересно, какие они, эти боги? Наверно, рослые, мускулистые, патлато-бородатые. А молоденькие, самые юные – без бород… И какой именно металл они играют: такой, какой любит он или такой, какой любит Аришка?..
   Саша стал думать об этом и сам не заметил, как, успокоившись, заснул.

Глава двадцать пятая
   
   Сашка лежал в ванне. Теплая вода ласкала его тело и приятно пахла лавандой, но расслабиться не получалось. Юноша все время думал об Аришке. Совсем скоро перед ней откроется новый путь. Она вступит в переходный возраст – время, когда весь прежний мир ребенка идет на слом, а что возникнет на месте руин, не знает еще никто – ни сам ребенок, ни его родители, ни школа. Нет более трудного и противоречивого, более скользкого и коварного периода в жизни человека. Крайне важно, чтобы взрослеющего человека окружали любящие, внимательные к его чувствам люди, способные понять его мятущуюся душу. Крайне важно, чтобы на правильный путь его бережно направляли, а не вели под конвоем. Не счесть юных душ, что были искалечены, изуродованы, а то и вовсе погублены равнодушием и грубостью взрослых...
   Нашему герою удалось пережить этот возраст без особых проблем благодаря огромной любви чутких и мудрых родителей и любимому делу – музыке. Лишь потом, уже сделавшись взрослым, Саша понял, насколько уязвим он был тогда, между детством и взрослостью…
   Сейчас это все уже позади – у него, но не у Аришки. Парень пообещал себе сопровождать ее на тернистом пути взросления. Защищать. Делиться с ней собственным опытом. Объяснять. Учить. Оберегать от дурных друзей и подруг, от необдуманных поступков, опасных увлечений – от всего, что может подстерегать юного человека, уносимого ветром времени от счастливого берега детства в бушующее, полное опасностей море взрослой жизни…
   Вчерашний разговор с Магистром также оптимизма не прибавил. Сашка с удивлением узнал, что Аришку Ася… жалеет.
    - Жаль ее, - нехотя призналась Ася. – Глуп тот, кто считает ее обычным ребенком. Знаешь, есть на свете странные люди. В детстве они необычайно умны и серьезны для своего возраста, зато потом, когда приходит пора повзрослеть, они не взрослеют. Они становятся старыми детьми. Мудрыми детьми. Порой настолько мудрыми, что любому настоящему взрослому нос утрут. Это люди с Вселенной внутри и крыльями за спиной, но горька судьба у этих людей. Мир не терпит их. Не понимает. Завидует их незаурядным способностям. Именно такой человек – наша Аришка. Разве похожа она на обычного ребенка? Сейчас она еще пребывает в счастливом неведении, но скоро это закончится. Из нее вырастет человек феноменального ума и феноменального таланта, но жить обычной жизнью она не сможет никогда. Незавидная судьба ее ждет…
   Саша смотрел, как Ася тяжелой мужской поступью уходит прочь по мокрому после дождя асфальту. После разговора с ней на душе остался тяжелый осадок.
   Неизвестно, кем станет Аришка в будущем. Сейчас она мечтает стать поэтом-песенником, не зная еще, что важнее всего – быть счастливым человеком. Саша вспомнил день, когда сообщил родителям о своем намерении стать профессиональным музыкантом. «Главное, чтобы это принесло тебе счастье!» - сказали те. Они на своем веку встречали немало людей, у которых были деньги и таланты, квартиры и машины, семьи и дети, но при всем этом счастья – не было.
   А еще она однажды задумается о любви… Дай бог, чтобы первая любовь стала для нее если не счастливой судьбой, то хотя бы теплым воспоминанием из юности. Аришка… Маленькая смелая девочка, которая не боится грозы. Забавная пацанка-фантазерка. Юный бунтарь и философ с совершенно недетским умом. Уникальный ребенок. Она не была идеальной, но Саше было удивительно легко с ней. Как и ей – с ним… Саша не сомневался, что хотел бы дружить с ней и год, и два, и десять лет – и, возможно, когда-нибудь, когда Аришка превратится из девчушки в девушку, а он – из юноши в мужчину, их отношения перерастут во что-то большее, чем дружба…

Глава двадцать шестая

   У музыкантов намечался первый концерт, и все очень готовились к нему.
   Аришка, Сашка и Сашкин приятель Игорь расклеивали афиши. Точнее сказать, Аришка вызвалась работать за троих, а парни стояли чуть поодаль и беседовали.
   Увидев этого Игоря, девочка поначалу решила, что он тоже музыкант. У кого же еще могут быть длинные волосы, кто еще может носить расстегнутую джинсовку на голое тело и браслет с черепами? Однако Игорь отношения к музыке не имел. Он занимался дизайном, а в свободное время расписывал матрешек на продажу.
   Он и напечатал эти афиши.
   До Аришкиных ушей донесся разговор:
   - Сестренка твоя?
   - Нет, - отвечал Саша. – Ты же знаешь: я у родителей один. А это Аришка. Она нам всем как сестра, а Егору – как дочь.
   - Замечательный ребенок. Такой старательный и такой веселый!..
   Услышав это, Аришка про себя удивилась. Старательной она себя считала. Умной. Любознательной. Но веселой?! Напротив, она считала себя серьезной!
   Хотя в тот теплый летний вечер ей и вправду было очень весело. Работать с огоньком ради общего заветного дела, да еще бок о бок с Сашей – это ли не счастье?..
   Саша купил ей пакетик жевательного мармелада.
   - Что, балуют они тебя? – беззлобно поинтересовался Игорь и, не дожидаясь ответа, сказал: - Понимаю. Младших всегда балуют. Я ведь тоже – младший. У меня две старших сестры. Удачи тебе, дочь полка!

Глава двадцать седьмая

   Аришке снился сон. Но сейчас на ее лице не было счастливой улыбки. Этот сон совершенно не походил на ее предыдущие сны.
   Молодая беременная женщина в одиночку борется с дождем и ветром. Ее легкое платье насквозь промокло, руки обнимают живот, пытаясь защитить нерожденное дитя. Темно, но с каждой минутой становится еще темнее. Ослепительно вспыхивает огромная, в полнеба, молния. Дерево… Дерево рядом принимает ее на себя. Слышится треск. Крик.
   Темнота… А когда темнота развеялась, Аришка увидела, что на земле лежит окровавленный Сашка. С неописуемым ужасом смотрела она на залитое кровью лицо...
   Девочка проснулась в холодном поту. Несколько минут она тупо смотрела вокруг себя. За окном ярко светило солнце, зеленели деревья.
   Но ужас не проходил. Картины кошмарного сна так и стояли у нее перед глазами.
   Аришка вскочила с кровати и принялась лихорадочно одеваться. Не став ни завтракать, ни пить чай, она помчалась к Саше.
   За все то время, что они дружили, она была у него в гостях не то чтобы часто, но и не то чтобы редко. Вместе им никогда не бывало скучно. Они слушали музыку, разговаривали по душам, пили чай. Играя, колотили друг друга диванными подушками, пускали с балкона мыльные пузыри. Иногда Сашка даже играл ей на гитаре.
   Но сейчас Аришка неслась к своему другу без приглашения и вовсе не в гости. Она не верила в сны, однако этим утром ей было даже не страшно, а по-настоящему жутко. Вдруг с Сашкой что-то случилось? А может, она еще успеет его спасти, предупредить… Успеть бы! Только бы успеть!..
   Она из всех сил жала на кнопку звонка. За дверью была мертвая тишина. Время казалось вечностью. Аришка начала стучать в дверь кулаком, и наконец в квартире послышались шаги.
   Заспанный разлохмаченный Сашка открыл дверь. Было очевидно, что оголтелые Аришкины звонки подняли его с постели. Из одежды на нем были только ярко-красные трусы с белыми полосками.
   Он увидел смертельно перепуганную Аришку и сам испугался:
   - Что случилось? Аришка, милая!.. За тобой как будто волки гнались!..
   Ничего не ответив, девочка бросилась ему на шею.
   - Живой!..
   Саша втащил ее в квартиру и закрыл дверь.
   - Что тебя так напугало?..
   Девчонка словно приросла к его груди. Загромыхал, поехав вниз, лифт, с шумом пронеслась по лестнице ватага подростков, но для Аришки в эту минуту существовал лишь один звук из всех, что существуют на свете – стук Сашкиного сердца.
   Пока Сашка одевался, девочка понемногу приходила в себя. Когда она снова смогла говорить, то рассказала ему свой жуткий сон.
   - Наверно, мне это приснилось, потому что вчера вечером и вправду гроза была. Я все время думала о тебе. Хотела тебе позвонить, но вспомнила, что ты на ночь телефон отключаешь. Как ты ее пережил?
   - Нормально, - ответил парень. – Я перестал бояться.
   Аришка так и ахнула, как будто ей сообщили самую радостную весть из всех возможных:
   - Правда?!
   - Правда, Ариш… Ты меня задушишь! – со смехом говорил Сашка, снова оказавшись в неожиданно крепких объятиях счастливой подружки. 
   - Я просто хочу, чтобы ты жил, чтобы с тобой ничего не случилось, - облизнув пересохшие губы и понемногу ослабляя хватку, сказала та. – Сашенька, я люблю тебя!..
   То, что она никак не могла заставить себя сказать, что мучило ее не один месяц, сейчас неожиданно вырвалось само. Аришка сама не могла поверить, что это произошло. Но ни страха, ни стеснения не было.
    Саша посмотрел ей в глаза и мягко улыбнулся.
    - Я тебя тоже люблю, Ариш.
    Конечно, он любил ее как младшую сестренку. Как маленького друга. Но – любил, и все остальное было уже неважно.
    Аришка расцеловала его. В щеки, в губы, в нос, даже в волосы. Он тоже поцеловал ее в раскрасневшуюся  щеку и погладил по вихрам.
    - Ты, как я понимаю, не завтракала.
    Однако с завтраком пришлось повременить: в доме не было хлеба.
    - Вчера забыл купить. Сейчас схожу.
    Аришка остановила его:
    - Я сама схожу!
    Идти было недалеко – в ближайший магазинчик через дорогу. Аришка с Сашей не раз заходили туда, и сейчас у девочки появилось непреодолимое желание сделать что-нибудь для Саши. Ну, хотя бы в магазин сходить.
    Она немного задержалась в прихожей. Вздохнула:
    - Жаль, что лето кончается! В школу не хочется!
    Саша прекрасно понимал ее. Он в свои школьные годы тоже не горел желанием возвращаться с каникул.
    - Не грусти, Аришка. Будет еще лето!
    - Мне мама вчера косуху купила и кожаные штаны, - уже веселее сказала Аришка. – Сбылась моя мечта. Вообще, знаешь, почти все мои желания сбываются. – Она еще немного постояла в прихожей, помялась и неожиданно выпалила: - Сашка! Это было мое самое лучшее лето! Спасибо тебе, Сашенька.
   - За что? – не понял парень.
   - А за все вместе. За лето, за дружбу, за музыку. И просто за то, что ты есть.

Глава двадцать восьмая
   
    Аришка ждала, когда загорится зеленый свет и можно будет перейти дорогу. На щеке до сих пор ощущалось теплое прикосновение Сашкиных губ, и от этого пела душа. Аришка еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Она стояла и вдруг подумала о том, что вот бы совершить для Сашки что-нибудь прекрасное. Какой-нибудь подвиг. Если бы понадобилось, она, раньше всегда нерешительная и робкая девчонка, сейчас бы с легкостью отдала за Сашку свою жизнь. Лишь бы только жил на свете этот замечательный парень, лишь бы только билось его сердце… Если ей однажды придется выбирать между собой и Сашей, то пусть это будет он.
   Наконец загорелся зеленый свет, и Аришка, радостно размахивая Сашкиной матерчатой сумкой, с которой он обычно ходил в магазин, ступила на проезжую часть.
   Вдруг ей показалось, что рядом, над самым ухом раздался тяжеляк. Жахнули гитары, барабаны. На мгновение перед глазами возникло Сашкино лицо. А потом ей вообще показалось, что она летит…
   Только это ей не показалось. Она действительно летела.

Глава двадцать девятая

   А дальше был вой сирен. Собравшаяся на обочине толпа.  Потом были носилки. Простыня.
   Встревоженный Сашка пробивался сквозь толпу, когда увидел в придорожной траве свою сумку.
   - Фургон на переходе ребенка сбил, - услышал он разговор зевак. – Стрелять бы надо всех этих алкашей за рулем! Или сажать навечно!.. Мальчишка даже испугаться не успел, так все быстро было! Но представляете, под головой – багровая лужа, а на лице – улыбка! Да вот те крест! Ей-богу, улыбка была на губах!.. Такой удар был – тут не только ребенку, тут и взрослому мужику бы сразу хана!..
    Саша понял, что если бы Аришка не вызвалась пойти в магазин, то на носилках под окровавленной простыней лежать бы сейчас ему.
   Понял он также, хотя еще и не смог до конца осознать, что ей теперь навсегда останется двенадцать. Невозможно было это принять, в это поверить…
    Он не знал, сколько дадут сбившему ребенка пьяному водителю, но зато точно знал другое: в минуту своей гибели Аришка была самым, самым-самым счастливым человеком на свете.

Глава тридцатая

   О сбитом ребенке говорили много и долго. Районная газета, вышедшая спустя несколько дней после трагедии,  на целый разворот поместила пронзительную статью. Саша прочел заголовок: «Девочка, которая больше никогда не придет в школу» и ниже, мельче: «Класс почтил память Ариши минутой молчания».
   Все еще не верилось, что Аришка никогда не придет в свой класс. Не придет домой. Не прибежит, веселая, запыхавшаяся, к своим друзьям-музыкантам. Не придет к нему. Разве что во сне будет иногда приходить…
   Сегодня Саше приснилось, будто гладит его кто-то по голове. «Все хорошо, Сашенька!», - ласково повторяет знакомый голос, успокаивая, как в грозу. Только никакой грозы нет и в помине.
   Саша поднимает глаза и видит Аришку. На ней – белое свадебное платье с фатой. Она не успела стать ему невестой, но всю свою юную душу, свою первую любовь отдала ему.
   И губы, и глаза ее улыбаются.
   «Все хорошо, мой родной!..»
   Проснувшись, Сашка наспех позавтракал и пешком отправился на кладбище: вчера Аришку похоронили. Купил по дороге цветов.
   Концерт было решено не отменять.
   «Мы должны его отыграть! – твердо сказал Сашка. – Ради нее. Зря она, что ли, афиши расклеивала?..»
   С этим, конечно, поспорить было нельзя.

Эпилог

   Спустя девять дней после Аришкиной гибели вся группа вновь собралась у Сашки. И не только группа: Магистр, Жанна, обе Вики и даже Игорь тоже были здесь.
   Сашина соседка Лиза накрыла на стол.
   Девушка, в детстве пережившая трагическую смерть подружки, не могла оставить Сашу наедине с его горем. Скажу вам по секрету: Лизе давно нравился длинноволосый красавец-сосед, вот только заговорить с ним без повода она не решалась.
  Все вспоминали Аришку.
  На первый взгляд могло показаться, что она не сделала для них ничего особенного. Ну, крутилась рядом, ну, восхищалась, выполняла мелкие просьбы. Однако на самом деле роль Аришки была гораздо больше и глубже, и теперь, когда девчушки не стало, это было ясно как никогда.   
   Вспоминали ее стихи, ее мечты…
   - У нее была еще одна мечта, - сказал Сашка. – Она очень хотела, чтобы мы стали великой группой…
   - Значит, станем! – уверенно пообещал Егор, и все поддержали его.
   Лиза накладывала Саше салат, когда до ушей собравшихся донеслись далекие раскаты.
   Гроза приближалась. Это была последняя гроза в этом году.
   Егор, Ларик и Рыжик, знавшие о Сашкином страхе, с тревогой посмотрели на товарища.
   Но страха не было. Было на удивление спокойно. Саша вдруг понял, почему Аришка так любила грозу.
   Не говоря ни слова, он встал из-за стола и подошел к окну.
   - Она там, - негромко, но твердо произнес Саша, вглядываясь в сверкающее электричеством и гремящее всей мощью стихии черное небо. – Там, где боги играют металл.

   2024 – 2025