Проекты и тусовки

Нужна ли поэту тусовка? Нет, конечно, скорее вредит. Точнее, так: графоману необходима, для Поэта убийственна. "Ты царь - живи один".
Уничтожает личность и дар.
В берлинском зоопарке (уговорила однажды первого мужа зайти. Да, у меня было пять официальных свадеб, но это брак самый первый)) - пингвины в закутке вольера: зеркала многократно повторяют друг друга, создают иллюзию, "фальшивую Антарктиду". И пингвинам кажется, будто они во льдах, на просторе...
"Видишь, так и людям: покажи им иллюзию, и они будут видеть простор..."
Я сказала об этом просто так, а он запомнил (он вообще за мной записывал, как выяснилось) и фраза "мы дали людям иллюзию, как пингвинам в зоопарке создают фальшивую Антарктиду" прозвучала с трибуны конференции в Барселоне и сорвала бурные аплодисменты...
Вот так и графоманы, собранные в замкнутом пространстве, теряют связь с реальностью. Им кажется творчеством это варево, этот маргинализированный междусобойчик, многократно отраженный фальшивыми зеркалами.
Конечно, тут есть ощущение единения и ложное представление "здесь сейчас творится культура", но за спиной все друг друга топят, все друг друга используют, круговая порука тут же и, что самое главное – члены теряют представление о Красоте, золотом сечении, поэзии в принципе. Сдвиг мотива на цель. Глупые, трусливые, бездарные, самовлюбленные пингвины...
Им кажется, что они "творят".
А все настоящее происходит там, за пределами вольера: там Жизнь, Поэзия, Красота, Боль, Бог, Любовь, простор подлинный.

Были и есть редкие проекты, где именно Поэты, и я сама на них читала, и всегда это было ситуативное собрание незнакомых людей, никому не известных, которое в другой раз никогда не повторялось: Ноев ковчег, калейдоскоп.
Как Бог не "живет" в "красном углу", "дух дышит, где хочет", так и Поэзия.

Мой любимый Буковски:

ПОЭТИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ

поэтические чтения – чертовски грустное занятие,
самое грустное на свете,
собираются члены тусовки,
каждую неделю, из месяца в месяц, год
за годом,
вместе стареют,
читают десятку слушателей,
все еще надеясь, что их гений заметят,
вместе делают магнитофонные записи, диски,
они трудятся ради публичных оваций,
но читают в основном друг другу
и друг для друга,
они не могут найти издателя в Нью-Йорке
или где-то поблизости,
но все читают и читают
в поэтических захолустьях Америки,
ничто их не обескураживает,
никогда им не приходит в голову, что
талант у них, возможно, очень и очень
хилый, почти невидимый,
они все читают и читают
своим матерям, своим сестрам, своим мужьям,
своим женам, своим друзьям, другим поэтам
и кучке идиотов, которые забрели
к ним
из ниоткуда.
мне стыдно за них,
мне стыдно, что им приходится так подбадривать друг друга,
мне стыдно за их шепелявящие эго,
за то, что у них кишка тонка.
если они – наши поэты,
пожалуйста, пожалуйста, дайте мне что-то другое:
пьяного водопроводчика в кегельбане,
боксера на разогревочном поединке,
жокея на лошади, скачущей вдоль ограждения,
бармена, объявляющего «последний заказ»,
официантку, наливающую мне кофе,
пьяный сон в грязном подъезде,
пса, грызущего сухую кость,
столкновение на скоростной автостраде в 6 утра,
почтальона, рассказывающего грязный анекдот,
что угодно,
что угодно,
только не
их.

Чарльз Буковски