Нам юность прозвища давала Самодурятам посвящается

Я деревенский был пацан.
Папах казачьих не носил.
Но кличку дали Атаман,
Хоть я об этом не просил.

С друзьями я по вечерам
Не больше всех тогда чудил.
Но почему - не знаю сам,
Я заводилою прослыл.

Порой кого-то, в поздний час,
Разбудит выстрелом от сна.
А утром свалят всё на нас,
Мол с Самодуровки шпана.

Я не скажу, что был святой.
На дурь тогда большой был спрос.
Но много наш народ честной
На нас напраслины вознёс.

Нас было много в те года,
Кто время шумно проводил.
И к нам на улицу тогда
Не каждый смело заходил.

С законом шли порой не в лад.
Но не большой был в этом вред.
И что мы били всех подряд-
На сто процентов это бред.

Друзей всегда я уважал.
Старались жить без лишних ссор.
Но если кто нам угрожал,
С ним был короткий разговор.

Такие были времена.
За это можно нас простить.
Междоусобиц чехарда
Нам не давала мирно жить.

Нас не пугало никогда,
Что кто-то шёл на нас толпой.
Гремела улица всегда
Своей отважною братвой.
И праздник, помню в те года,
Без драки редко проходил.
Дружбан Апудол завсегда
В селе порядки наводил.

Не отшивали мы и тех,
Кто по обочине шагал,
Не создавая нам помех,
И в трудный час не помогал.

Сменилась дата не одна.
Уже нет многих, и мне жаль.
Но сердце помнит имена ,
Тех кто честь  улицы держал.

Но по привычке тех времён,
В воспоминаниях своих,
Не называем мы имён ,
А больше всё кликухи их.

Демдюк, Кирёнок, и Вано,
Масей - друг детства, и Пеле.
Их многих нет уже давно.
Они покоятся в земле.

Покинул тихо Пипин мир.
Михея нет, и Бирюка.
А смерть продолжила свой пир,
Забрав теперь и Земляка.

Она за кем-то вновь придёт.
Мы не бессмертные, увы.
Когда-то будет наш черёд ,
Но не спешим к ней в лапы мы.

Давно зарыт вражды топор.
На тропах пройденных бурьян.
Но ещё слышу до сих пор:
А помнишь юность, Атаман?
               
2025г.