Книга роман Королева 16 часть. 22 глава

Наступил вечер, и за окном медленно, но неуклонно сгущались сумерки, окрашивая небо в бархатные тона уходящего дня. Королева пробудилась ото сна, и её слух уловил мерный, мелодичный бой старинных часов, что отсчитывали минуты и часы в торжественной тишине её опочивальни. «Господи, неужели я проспала так много? Время уже позднее», — пронеслась мысль в её голове, отпечатываясь на сознании легкой тревогой. Она попыталась выпрямиться, но тело, скованное долгой неподвижностью, отозвалось тупой болью в каждом суставе. «Мне только этого ещё не хватало», — прошептала она едва слышно, раздраженная собственной слабостью.

Не дожидаясь, пока её усталость возьмет верх, королева позвала служанку. Дверь тихо отворилась, и в комнату вошла миниатюрная девушка с покорно опущенными глазами. «Проследи, чтобы камин в зале был готов к моему приходу. Я желаю посидеть у огня», — произнесла королева, её голос, несмотря на усталость, звучал отчетливо и требовательно. За окном в это время разыгрывалась настоящая зимняя феерия: ветер, словно озорной ребенок, кружил и свистел, гоняя вихри снега, который танцевал в последних отблесках света. Сад, еще недавно утопавший в зелени и цветах, теперь был полностью усыпан девственно-белым покрывалом, а нежные бутоны роз, укрытые вечерним солнцем под снежным одеялом, казались хрупкими сокровищами, замершими в ожидании весны. Королева подошла к высокому арочному окну, заглядывая сквозь запотевшее стекло на изменчивый мир снаружи. «Какая же разная погода сегодня, — прошептала она, — то она обволакивает спокойствием, то яростно бушует ветром по улицам Франции». В её словах чувствовалась меланхолия и некая отстраненность.

Её взгляд скользнул по стене и остановился на портрете графини Изольды. Это было настоящее произведение искусства, заказанное величайшему художнику своего времени. На полотне Изольда казалась живой, её глаза были написаны с такой мастерством, что казались невероятно яркими, переливаясь всеми оттенками изумрудной зелени. «Ты словно смотришь на меня из-под своих длинных ресниц», — промолвила королева, и в её голосе прозвучало нечто среднее между восхищением и глубокой печалью. Она недолго созерцала образ графини.

Затем, взяв тонкое гусиное перо, она принялась писать письмо. Пергамент зашуршал под её рукой, чернила заскользили по строкам, оставляя на белой поверхности замысловатые символы. «Дорогая графиня Изольда, мне сложно выразить свои слова на бумаге, ибо они кажутся бледными отражениями того, что терзает мою душу. Но мне жизненно необходимо увидеться с вами как можно скорее, время не ждет, и каждый миг промедления кажется мне вечностью», — писала королева, и в каждом её движении, в каждом начертанном слове чувствовалась острая необходимость этой встречи. Она аккуратно положила в письмо несколько лепестков алых роз – символ не только красоты, но и мимолетности жизни, тайных желаний и невысказанных тревог. Затем, тщательно запечатав послание личной восковой печатью с королевским гербом, она отошла от стола.

У дверей уже стоял слуга, высокий и молчаливый, в строгой ливрее, ожидая её приказа. «Вот вам письмо. Оно срочное. Передайте его прямо в руки графине Изольде. Не доверяйте никому другому», — сказала королева, протягивая запечатанный конверт. Слуга почтительно поклонился, его голос был глух и уверен: «Хорошо, Ваше Величество. Я сделаю всё в точности, как вы приказали».

После того как слуга удалился, королева вновь позвала свою служанку, на этот раз чтобы та помогла ей с причёской. Пока ловкие пальцы девушки сплетали её длинные волосы в замысловатую конструкцию, королева сказала: «Я немного устала сегодня». Служанка, заботливо глядя на королеву в отражение зеркала, ответила с неподдельной тревогой: «Ваше Величество, ваше сердце, кажется, всё ещё болит, я вижу это по вашим глазам». Королева лишь покачала головой, её лицо оставалось спокойным. «Я просто устала. Сегодня мне удалось поспать немного дольше, и, кажется, голова перестала болеть у меня». Её голос был мягок, но в нем слышалась скрытая печаль. «Завтра утром графиня Изольда получит моё письмо. Я должна буду завтра быть в норме, чтобы предстать перед ней».

«Вы и так прекрасны, Ваше Величество, нет никого достойнее и величественнее вас», — сказала служанка, пытаясь подбодрить королеву. Но слова утешения, казалось, лишь усилили внутреннюю тревогу монарха. «Смогу ли я спасти её от беды? Её грехи слишком сильны, слишком много людей умерло по её решениям. Это же казнь, понимаешь меня? Даже церковь ищет на неё доносы и прочее, чтобы низвергнуть её с пьедестала. Придет время, когда придётся дать ответ за каждое деяние. Лишь бы моё сердце пережило бы все эти тревоги и сохранило хоть каплю надежды». Служанка, смущенная глубоким отчаянием королевы, вновь заговорила, пытаясь вселить в неё уверенность: «Вы сильная женщина, Ваше Величество. Ваша сила и власть сильнее жизни и прочего. Вы сможете одержать победу перед судьбой, что нависает над графиней. Ваша воля способна изменить ход событий». «Дай Бог, чтобы твои слова, сам Господь услышал тебя», — произнесла королева, её взгляд устремился в пустоту. «Я буду за неё молиться, чтобы все невзгоды отошли от неё, и её душа нашла покой, а её имя было очищено».

Королева взяла чашку с ароматным кофе, медленно отпила немного, наслаждаясь терпким вкусом, а затем поставила её на стол, словно пытаясь отсрочить наступление нового дня. «Завтра придет новый день, со своими заботами и надеждами», — прошептала она. Затем, словно вспомнив о чем-то важном, спросила: «Король Ричард вернулся с охоты?» Служанка, поправив последнюю шпильку в прическе королевы, ответила: «Да, Ваше Величество. Он уже у себя в покоях. Хотел с вами увидеться, но я сказала ему, что вы отдыхаете и желаете покоя». Королева кивнула: «Чуть позже я зайду к нему сама».

Тем временем, в одной из внутренних комнат замка, Король Ричард, увлеченный игрой, сидел за шахматной доской напротив своего друга, барона Делакруа. Воздух был пропитан запахом старых книг и древесных углей из камина. «Что-то я, видимо, проигрываю вам в этой партии, мой дорогой барон», — сказал Ричард голосом, полным легкой досады, но без настоящего гнева. Барон лишь улыбнулся, его взгляд был проницателен. «Ничего, Ваше Величество, справимся. Как говорится, война войной, а победа придет к нам. Англичане – не слабый народ, и наша доблесть не знает границ. Только вот сам король Генрих не желает примирения между нами. Его упрямство ведет к бессмысленному кровопролитию». Король Ричард вздохнул, его взгляд блуждал по шахматным фигурам. «Барон, вы же знаете, там всё решает женщина – его королева Елизавета. Уж её ум, поверьте, сильнее короны самого короля Генриха. Он лишь пешка в её руках, искусно ведомая её волей. Её слово значимо, и даже церковь ищет в ней опору, ибо она верная католичка и верна не только Богу, но и своему народу и королю. Народ её любит, потому что она щедра перед ними и заботится об их благополучии». Ричард лишь коротко кивнул: «Это мне известно. Её влияние неоспоримо».

Внезапно двери в комнату распахнулись с легким скрипом, нарушив тишину, в которой до этого звучали лишь голоса и стук шахматных фигур. Король Ричард резко повернулся, чтобы посмотреть, кто посмел войти без разрешения, его взгляд, до этого расслабленный, мгновенно стал настороженным, готовым к любому повороту событий.