Было тесно в жарких чужих объятьях,
клеткой подвенечное было платье,
но просило сердце любви такой, чтоб
замирало все от нее внутри.
Жалила крапивой свои ладони,
ей прощая все, от огня до боли,
но плела венок из нее — вот шутка! —
в кругу сидя славных моих сестриц.
Куда он поплыл, не следила даже.
Домой шла, и было совсем не страшно,
а потом он вышел: глаза-колодцы
с темнотой на дне, взгляд суров и строг.
Мне его любовь не нужна и даром,
но я ведь сама его нагадала,
значит, уже поздно. Как нежно держит
в белых тонких пальцах жених венок!..
Горько поцелует — не станет слаще.
Назовут наутро меня пропащей,
не найдут следов на земле и скажут,
растворилась тенью в глухой ночи.
Будет ложе твердым, холодным, губы
жениха прошепчут, как сильно любит,
и замрет внутри, как всегда желала,
но обратно больше не застучит.
было тесно в жарких чужих объятьях
© Copyright: Поэт Императорских Лилий, 2025
Свидетельство о публикации №125092703871
Свидетельство о публикации №125092703871
Рецензии