эстезис

…Я склоняюсь к тебе и целую острые углы твоей челюсти, ощущая в них силу и дерзость. Я провожу языком по алому краю твоих губ, и они разгораются под моим поцелуем. Ты медленно пьянеешь от моей настойчивой нежности, а я – от тебя: от узкой линии твоих бёдер, от изящества твоих пальцев.

Твоя красота никогда не была невинной: она слишком откровенна, слишком непокорна. Она играет с добродетелью так, будто смеётся над ней, и именно в этой игре, в этой лёгкой, почти вызывающей насмешке, таится её особое обаяние.

Когда я прикасаюсь к тебе, мир словно закрывает глаза на наше грехопадение. И я, привыкший поклоняться искусству, вдруг нахожу себя преклонённым перед иным шедевром – более смелым, более совершенным, чем всё, что создано руками человека – геометрией твоего тела, невозможной и оттого ещё более пленительной.

Любить тебя – равносильно признанию в преступлении. Но если преступление доведено до предельного эстетизма, оно становится отпущением, искуплением, оно становится спасением. И на этом суде нет никого, кроме меня: я и обвиняемый, и виновный, и… судья.