Ангел во тьме

Ангел во тьме

Ангел приземлился на поверхность. Прямо на то место, где стоял огромный портал, выстроенный из камня, в центре которого был колодец. В былые времена этот колодец наполнялся благодатью Божией прямо из ангельского мира, из которого питались создания, которых в большинстве миров считали сказочными. Теперь же по-другому. Не так.
 Вокруг лишь тьма, которая освещается внутренним светом вестника Бога. Он осматривается. Лицо его кажется безразличным. Дыхание отсутствует. Он чистая энергия, принявшая форму, определённую Создателем, имеющая собственный разум, право выбора и осознание себя частью Братства. У Братства есть цели и задачи, определенные Отцом. Одна из них - держать оборону в этом самом месте. Сегодня в одиночку.
Для него это было привычным делом. Он любил своих Братьев, но часто выбирал именно такие походы. Это не было эгоизмом, проявлением самоуверенности или гордыней. Это была его привилегия, заслуженная.
Он почувствовал, что приближается то, или те, кто был источником тьмы в этом месте. Все шесть крыльев, четыре белых , и два иссиня-черных посередине, были расправлены. Словно ими он чувствовал пространство, используя их как локаторы.
Меч и копье в его руках воспламенились и наполнились светом, светло-голубым, неонового оттенка, словно в них происходили процессы термоядерной реакции.  Этим оружием в пространстве ангел рисовал геометрические фигуры вокруг себя, которые принимали формы  объемных крестов в три или четыре раза выше его.
Крест он создал и под собой, слегка поднявшись над поверхностью, словно паря над ней, чтобы не осквернить символ, не растоптать его. После этого он снял слой нимба за своей головой и подбросил его вверх, над крестами. Нимб начал расширяться до размера периметра крестов, и из него стал струиться свет, словно это было огромное окно, через которое просачивалась слегка искрящаяся энергия. Раздались первые удары, и вокруг крестов стала виднеться энергетическая сфера. Она была защитной.
Ангел четко различал, как тёмные сгустки врезались в сферу, отлетали от нее, катясь кубарем, вставали, распрямлялись, и уже многоруконогими  гибридами пытались перепрыгнуть кресты. Будучи снова отброшенными, они пытались снова и снова. Их количество увеличивалось. Интенсивность ударов по защитной сфере, питавшейся от крестов, к которым от сферы шли тончайшие жилы света, увеличивалась.
ИнгУл-Или посмотрел вверх и поднял копьё, тихо помахивая им круговыми движениями. Свет заполнял все пространство, окружённое крестами. В конце среди этого белого удивительного тумана стали виднеться только светло-синие копьё и меч, и контуры крыльев. Ангел стоял в центре. Он сделал правой ногой шаг назад, не касаясь поверхности, отклонился, и согнул ногу, а затем выпрямился и копьём, словно посохом, стал управлять частицами поля.
Сначала он привел копьем все кресты в движение - против часовой стрелки, и они медленно стали повиноваться, в такт одновременно двигаясь за копьём. Затем Ингул-Или резко резко сменил направления и стал вихревыми движениями перемещать копье вместе с мечом в противоположную сторону. Кресты остановились. И начали движение по часовой стрелке, увеличивая скорость. Энергетический купол стал более видимым и наполнялся линиями света от движения. Поэтому теперь, когда темные сущности сталкивались с ним, словно снаряды, уже не просто отскакивали. Их соприкосновение с границей приводило к разряду, от которого большинство темных живых снарядов уже не поднимались, а тихо догорали, валяясь и подрагивая в конвульсиях своими руконогими конечностями.
Кресты продолжали двигаться, энергетический туман, спускавшийся сверху через нимб, то сгущался, то рассеивался, атака на место продолжалась. Ангел невозмутимо озирался по сторонам, лишь изредка поправляя копьём интенсивность движения крестов и поток энергии из нимба. И тут вдруг через барьер проскочил демон. Крупный и сильный, размером с Ингул-Или, направился к колодцу. Но тут же был поднят на копье, прожегшее его сбоку насквозь, и испепелившее его изнутри. Одновременно он почувствовал движение сзади и интуитивно махнул в том направлении мечом, который разделил на неровные части еще одно существо, превратившееся в результате в дым. Защитник места заметил, что он вдруг оказался в окружении. На контрасте происходящего его невозмутимое лицо с чуть прищуренными глазами разительно отличалось сосредоточенностью и спокойствием от гримас безумия нападавших. Он поднял меч вверх, а копьё прижал к груди, повернув его древко сначала против часовой стрелки, а затем в обратную сторону.
В этот момент острие меча засверкало светом звезды, и во все стороны тысячами стрел начали разлетаться лучи белого искрящегося, света, пронзая и испепеляя все, с чем или с кем они сталкивались. Одновременно из ангела куполообразными волнами стали выходить ударные сферы, отбрасывающие и перемалывающие вокруг все движущееся навстречу колодцу и крестам.
"Каааа, сиерто берго руннн Амбигус О! Фино бриге асаренк берго! Амбигус О!".
Голос звучал глухо, но очень громко, проникая во все уголки сознания.
Ангел увидел рядом с собой чудом выжившего демоненка. Всадил ему меч в колено, и спросил: "что говорит этот голос?" Тот молчал. Тогда меч повернулся, прямо в колене, и архангел услышал  хриплый ответ: "Он говорит - принесите мне ангела, бросьте колодец, ангела мне!".
Ингул-Или вытащил меч. "Иди и никогда мне не попадайся". Демоненок поднялся на одну ногу и заскакал по направлению от колодца. 
Вдруг он остановился, словно ведомый не своим сознанием, и бросился на ангела. Тот спокойно отпустил копье. И до того, как оно стало падать, демоненок был пойман за шею рукой, которая исходящим из нее синим пламенем подожгла врага.
Копье не шелохнулось.
Когда периметр купола был очищен, Ингул-Или поднял вверх копье с мечом, и через нимб купол стал наполняться энергетическим туманом, так, что остались видны только очертания ангела и горящие синим меч и копье. Когда пространство защиты полностью наполнилось, ангел выпустил эту энергию наружу, и она сквозь двигающиеся кресты, словно языки белого пламени, закручиваясь, словно лезвие на лесопилке или в мясорубке. Все, что попадало под такую энергию, сверху выглядящую словно движение хвостов галактик вокруг своего центра, уничтожалось. Ничто не выживало. Оставался только голос.
Ангел почувствовал, что где-то на другом конце этой тьмы сражается такой же как он. ОлИн-Элох. Он узнал его. Он почувствовал еще пятерых. Он имел доступ к мыслям и чувствам каждого. Это придало ему сил и стало стимулом.
Из него стали выходить фантомы. Их он оставил их защищать купол. Сам же поднялся вверх и направился в сторону голоса, чтобы найти его источник.
Остановившись перед барьером, он словно задышал, и с каждым выдохом из центра его груди появлялись нити, сплетавшие шары синего и белого света, переливающиеся и покрывающийся заострениями, словно внутри сдерживалась огромная энергия заряда, которая жила, двигалась, и пыталась вырваться.  Каждый шар занимал своё место, образуя кольцо вокруг ангела, сверху вниз, так, из под стоп, вокруг крыльев и над макушкой и его нимбом.
Когда кольцо замкнулось, он начал движение. Увеличивая скорость, выйдя за купол, пролетая сквозь хвосты белого света. Они сметали все темное, но ему не причиняли никакого вреда. И тут он отчетливо увидел источник голоса. Это было огромное существо вдали, в три или четыре раза больше его самого, с четырьмя крыльями, телом льва и головой дракона, змеиным хвостом, стоящее на двух лапах.
Ингул-Или стремительно понесся к нему. Преодолев пространство, где его защищали лучи, он совсем недолго пролетел перед тем, как на него роем кинулись разные существа.
Он рубил и колол их, периодически "взрывался" волнами чистой энергии, когда не успевал справляться со всеми оружием. Продвигался медленно. Энергию берег для боя с источником голоса, который стал громче и сильнее. Он твердил: "Аста эстэ Амбигусо!"
Ингул-Или на мгновение словно вышел за свои границы и посмотрел на себя, битву и оставленное место защиты со стороны. Колодец был в относительной безопасности. Кресты, барьер, лучи и фантомы справлялись. В том числе потому, что акцент внимания сместился на него, и сейчас тьма сконцентрировала свои силы на том, чтобы его остановить и захватить.
Он снова вернулся в момент здесь и сейчас, резко отлетел назад, в свободную пустоту, размахнул что есть сил крыльями, а затем начал с силой сводить их. При этом из каждого крыла стали отделяться перья, превращаясь в светящиеся стрелы, их были тысячи или десятки тысяч, они образовали тучу светло-голубого цвета, прожигающую собой всю тьму на пути, пронзая всех, кто пытался ее остановить. Ангел двигался, за этой завесой собственных стрел-перьев, иногда добивая тех, кого не поразили перья, и кто попался по пути. Стрелы начали застревать в телах сущностей, теряя свой энергетический заряд, степень поражений снижалась, а путь был проделан только наполовину до цели.
И тут ангел запустил вперед шары, которые он создал из нитей, исходивших из его груди.
Шары поочередно разрывались впереди, каждый раз ударной волной создавая новое пространство для движения. Ингул-Или или ускорился так, что больше был похож на стремительно продвигающуюся комету с защитным полем ударной волны.
Заметив, что он достигает цели, ангел переориентировал шары за свою спину, и они начали разрываться там, защищая его тыл. Существо встало на все свои лапы, и создавая дополнительный поток крыльями рвануло вперед, выдыхая пламя и рассекая воздух перед собой.
Ингул-Или сложил крылья и расставил руки в стороны, держа в них меч и копьё, которые словно были продолжением его конечностей, будучи направленными не на противника. Это было приглашение. Принятие. Отсутствие страха перед неизбежным. Зверь совершил прыжок, и сбил ангела с ног, обхватив его в объятия своими лапами. Так он протащил посланника Света по земле, пытаясь сжечь его своим дыханием. Когда он понял, что огонь не действует, он перехватил ангела за шею, и что было сил прижал к своей груди, пытаясь сломать его, смотря при этом в его глаза. Лицо соперника не выражало никаких эмоций. В глазах Ингул-Или промелькнула мысль о том, что его руки теперь свободны. И зверь уловил это. Но было поздно. Ангел вонзил меч в его грудь сбоку, и с другой стороны появилась зияющая дыра в теле существа, из которой сочился сине-голубой свет. От боли зверь разомкнул свои лапы, ангел расправил крылья, немного приподнялся и двумя руками вогнал в него копье, через центр горла, внутрь, в грудь. Существо чувствовало, что копье удлиняется, внутри его, проходя через все его тело, до хвоста, образуя с мечом крест. Этот крест выжигал его изнутри, и на внешней части его туловища появились светящиеся оранжевым цветом трещины.
Они смотрели друг другу в глаза. Ангел видел его боль. И чувствовал ее. Как свою. Он знал причину такой связи. И услышал в своей голове: "Амбигус, брат мой, за что вы так ненавидите нас?". Из глаз зверя текли слезы. Он сдался, но стоял на лапах, не падал. Тьма начала рассеиваться. Видимо, она была как-то связана с жизненными силами существа.  Сзади ангела на горизонте в глубине космоса появилось Солнце. Одна из тех звезд, что рассекает пространство, защищая ведомые за собой небесные тела, прикрепившиеся к его силе притяжения.
Ингул-Или, ухватившись левой рукой за конец копья, правую отвел назад так, что, казалось, будто солнце оказалось в его ладони. К ней, к ладони, от стороны солнца стали тянуться нити жёлтого и зелёного цвета, они переплетались, преобразовываясь в синие потоки и заходили в ангела, а через него в копье и в зверя, разрушая его, разделяя на части.
Ингул-Или отпустил копье. Взял руками голову зверя, прислонил его лоб к своему, смотря в его глаза, зарыдал и выдавил из себя: "А ты, брат мой, за что ты так возненавидел себя, что сам отрезал себя от его благодати, за что ты так прогневал своего Отца, во что ты превратился?" Его трясло.
Зверь собрал остатки силы, поднял лапу, поднес ее к лицу противника, аккуратно, чуть касаясь, когтем вытер слёзы ангела с его левой стороны лица и тот снова услышал в голове его голос: "Не плачь. Ты освободил меня. Теперь - твоя очередь. Завершай, что должен".
Левитирующий перед ним ангел словно обнял его голову и верхнюю часть тела крыльями, вдохнул что было сил, собирая в себя потоки энергии Вселенной, и направил ее в Зверя. Он обмяк и упал.
Свершилось.
Лицо Ингул-Или снова стало безразличным. Он побрел в сторону от солнца, на гору серой, почти пепельной планеты. Тьма рассеялась. Кресты с хвостами энергии все еще защищали колодец. На него больше никто не нападал. Ангел шел. На одном из склонов, из-за холма, за ним вышел ещё один его собрат, затем с разных сторон ещё, и ещё, ещё, ещё, и ещё. Всемером, клином, они шли к вершине, освещаемые сзади солнцем на фоне космоса и его сияющих гигантов. Шли молча.
Когда поравнялись с границей вершины, открылся вид. Перед ангелами была планета. Крупнее, чем то небесное тело, на котором они находились. Сфера была красивой. Синей, с островками, которые ее обитатели называли континентами. Через короткое время, запечатлев вид, ангелы начали покидать Луну, Остались только двое. Ингул-Или и Олин-Элох. Последний положил руку на плечо своего брата.
- Он назвал тебя  по имени твоей сути. Другие этого не услышали. Я постарше по возрасту, уловил.
После недолгой паузы он добавил.
- Знаю, как это трудно, убивать тех, кого когда-то мы называли братьями. И знаю, что ещё труднее убивать свои воспоминания о них прежних.
Ингул-Или обернулся к нему.
- Нет. Мои воспоминания остаются со мной. Какими бы они ни были, они влияют на то, какой я есть. И какими бы ни были мои братья, все они часть единого целого. Я всех их люблю. Любил. И дай мне Бог сил, любить буду.
- Хочешь, обниму тебя?
- Ты бы ещё предложил по голове меня погладить.
- Я могу и такое. Конечно. Ради тебя.
Ингул-Или посмотрел на своего брата, улыбаясь, повернулся к нему, положил руки на голову, прислонил свой лоб к его лбу.
- Благодарю тебя, брат мой названный. Сын Отца Сущего.
Повернувшись к планете, он ткнул пальцем в один из континентов, и спросил.
- Напомни, что там такое?
- Куда ты указываешь, если смотреть точно на траекторию, с учетом движения сейчас планет относительно друг друга, город, что-то на букву "К". Почему спрашиваешь?
- Перед возвращением домой снова хочу посетить эту планету, сколько прошло после прибытия туда Иешуа? По их меркам.
- Около двух тысяч по местной системе исчисления времени. Хорошо, что мы этим не обременены, да?
- В целом да. Там много наших братьев, проведаю их.
Ингул-Или, не прощаясь, легко оттолкнулся от поверхности и взмыл вверх. На мгновение он остановился, чтобы посмотреть на колодец. Защита действовала. Фантомы вернулись к ангелу. Колодец снова был наполнен жизнью. И у него стоял белый крылатый аликорн с радужной гривой,  и ярко-фиолетовым рогом. Он пил с до краев заполненного источника. Жизнь вернулась в это место.


Движение было стремительным. Таким, что ангелу пришлось приложить усилия, чтобы не разнести в щепки истребитель, патрулировавший территорию, сквозь которую пролетал ангел. Он замедлился и тихо приземлился.
Осмотрелся. Люди не замечали его. Это была детская площадка. Взрослые стояли и что-то неспешно обсуждали. Про какие то цэка и свистящий эр, только эс они произносили несколько раз.  Дети играли в песочнице. Ингул-Или подошёл к ним. Прекрасные создания. Сколько всего им ещё предстоит пройти. В этих жизнях и следующих. И сколько уже пройдено ими в прошедших. Почувствовав, что на него смотрят, обернулся. Перед ним была маленькая темноволосая девочка. С широко открытыми глазами потрясающей глубины. У нее в руках была булка, посыпанная сахаром. Пока ещё целая. Пока - это потому, что девочка была настроена решительно. Одета она была в темный вязаный сарафан с оригинальным геометрическим орнаментом с изображением угловатой волны и полос белого и голубого цвета, под которым были горчично-желтого цвета кофта и красные колготки, ботиночки были темными. "Прохладно, раз ребенок так одет", - подумал ангел. Он смотрел на нее сверху вниз, и вдруг, внезапно, она протянула ему свою булку. Она либо видела его, либо чувствовала. Удивился. Редкий случай.
Обычно люди могут чувствовать только своего ангела-хранителя, если были тесно связаны с Богом. Не у каждого они были вообще. А тут ещё и других ребёнок ощутил. Он опустился на колени, и указательным пальцем дотронулся чуть касаясь сначала ее правого уха, а затем, сделав круг над ее лбом, правым ухом и подбородком, коснулся кончика носа.
Девочка неожиданно произнесла "Тыньк!".
- Вообще это против правил.
Голос был знакомым.
Прямо за девочкой вырос ее Ангел Хранитель.
Ингул-Или поднялся.
- Против ваших правил. Правил Хранителей. А мне - можно.
- Ты всегда был бунтарем, Ингул-Или. Правда, светлым бунтарем. Как думаешь, она когда-нибудь вспомнит, что хотела поделиться булкой с ангелом?
Ингул-Или посмотрел на девочку. Она за обе щёки всухомятку уплетала булку.
Он улыбнулся.
- Возможно, брат мой. Однажды. Случайно. Как мы любим.
Сделав паузу, добавил вопрос.
- Что это за булка такая интересная, с сахаром?
- Московская. Что, все ещё любишь сахар?
- Конечно, в нем ведь столько всего полезного!
Сделал паузу, повернулся, чтобы покинуть это место. Передумал, посмотрел на своего брата. Пронзительно.
- Береги её. Закрывай. Прикрывай. И ночью не давай раскутываться. Подоткни вовремя одеялко. Чтобы холодно и одиноко ей не было.
- Непростая задачка.
Хранитель улыбнулся и продолжил.
- Она неординарная, как ее от всего закрыть, пока не знаю.
Ингул-Или улыбнулся в ответ.
- Я расскажу, как. Вернее, не как. Кем. Собой. Я так делаю.
Собеседник рассмеялся.
- Хорошо бы выдержать столько всего!
Ингул-Или посмотрел на девочку, затем на брата, снова на девочку, остановил на ней свой взгляд. Увидел ее душу в истинном виде. Замер. Сдержал эмоции. И парировал.
- Ты ведь ангел. Что с тобой здесь могут сделать. Мне вот рассказывали один случай. Про друга. Не со мной это было, не подумай. Его одна красивая, очень красивая женщина, необычная, напоила кипящим гелием. И ничего, выжил. Живее многих.
- Слышал я уже про одного любителя этой необычной женщины. По плану должен быть скоро где-то здесь.
Рассмеялись. Замолчали.
Затем одновременно приложили свои руки к груди, и подняли вверх правые, оставив левые на месте. Сначала с открытой ладонью, а затем сложив пальцы в святое троеперстие, соединив большой с мизинцем и безымянным, оставив указательный со средним выпрямленными вместе.
Ингул-Или развернулся, опустил голову, прошел несколько шагов, расправил крылья, посмотрел вверх, и взмыл в высоту, подумав: "Вот же у парней работа какая непростая, в песочнице столько детей, от демонов и бесов защищай, а пока мелкие еще и каждого крылом прикрой, чтобы они песка не наелись, не каждому везёт иметь в руках настоящую булку, да ещё и московскую".