Современная Раневская

Она встаёт в семь, пьёт чёрный, 
не потому что надо — 
а потому что 
если день начинается с сахара — 
он точно соврёт.
Ей никто не нужен. 
но с ней все хотят рядом быть, 
как возле камина: 
и тепло, и небезопасно — обожжёт, но согреет.
У неё в сумке — карточка метро, 
презерватив, книга о феминизме, 
и номер психотерапевта, 
которому она уже не звонит. 
не потому что вылечилась. 
а потому что — ну сколько можно?
Она смеётся, когда больно, 
и молчит, когда скучно. 
любит только тех, кто не умоляет. 
ценит тех, кто не обещает. 
а предавших — просто удаляет. 
из памяти, из мессенджеров, 
из сердца — последним, 
но навсегда.
Она выглядит уставшей, 
но это не усталость — 
это знание, 
которое нельзя развидеть.
Она — та, о которой пишут в цитатах, 
не зная, как звали. 
та, что была бы бабушкой, 
но стала эпохой.
Она — раневская. 
только в кедах. 
только с телефоном. 
только с пониманием того, 
что комедия всегда трагедия 
в хорошо подогнанном платье.