Или кони дерзки были в белой ленте

Или кони дерзки были в белой ленте,
Или я ведом был, да не тем путём.
Обо мне, наверно, сложены легенды,
Слухи разносили, как матросам ром.

Если голову мне разменяли просто,
Словно пылью бросив у судьбы колёс,
То теперь вам лучшего не выдать тоста:
Третий Рим пробитый копьями насквозь.

Что там Византия вяжет грустно ревность?
И пастуший пояс надевает принц?
Хоть врата отравлены стоит же крепость
Княжества Московского в ряду картин.

Отражают башни, словно бусы, траур,
И меня запрятав в тысячу имён,
Повторяют дерзко: "Это первый раунд!"
Беглыми рабами голос заклеймён.

Вы забыли напрочь, что любимых ранят,
Болью заминировав, как поле, грудь.
Мне не надо штампы и чужого рая,
Если даже выбрал над обрывом путь.

Брезгует дневник мой к жизни прикасаться
И листы сжигает, чтоб сгорел бедлам.
Тяжело остаться, тяжело казаться,
Крохи жизни сыпать по чужим столам.

Долго не ношу за пазухою камни,
Деревянных кольев усмиряю прыть.
Как рабов на острие, надену память,
Подниму я руки, чтобы всё забыть.