Смерть любви

Так дай же знать, когда уйти мне стоит,

Вина оставив непочатый край,

И про меня тебя никто, увы, не спросит,

Но памятью своей надежду мне оставь.

Я, словно Одиссей в гомеровской поэме,

Семь лет скитался, выхода ища,

По царству тьмы и в поисках богемы,

Свое призвание в процессе мастеря.

И голос памяти твоей мне маяком,

Ориентиром мне казался.

Сквозь тьму и грозы подавая звон,

Я на пустой могиле оказался.

Ни имени, ни дат, цветов,

Ни припорошенной земли, креста не видно.

Лишь старый и обросший деревянный частокол,

Подле которого лежала ты убита.

Смахнув густого слоя мхи,

Дубовых листьев плотную завесу, Я приподнял и вынес на поверхность

Белесые кости, череп и памяти мешки.

Вот то, к чему я шёл,

Вот то, к чему стремился,

Вот то, к чему ведёт любовь,

Вот то, где глупость пригодится.

Обняв остатки плоти на прощанье,

Я вновь укрыл её шелками полевыми,

И жалобно стонать вдруг начал от отчаяния,

И волки, что в душе молчали, вдруг завыли.

И наперёд я вижу, что однажды,

Ломая грязный частокол,

Народ увидит скол любви неважной,

Где две души будут стоять особняком.