Ночной разговор

Отгорело, исчезло, скользнуло в безмолвную лету
То, что душу живую по жизненным тропам вело.
Возвращенья не будет к навеянным ветром сюжетам —
То, что было, исчезло в тумане, быльем поросло.
Боль когтистою лапой вскрывает зажившие шрамы,
Потемневшее небо грозит искрометной грозой.
Впереди — беспросветные пропасти, ямы, ухабы.
Ускользнувшим мгновеньям не крикнешь молящее: "Стой!"
Так сгорает в жестоком огне расцветающий вереск,
Понимая, что станет рассыпчатым пеплом душа.
Зашумят тополя, усмехнется таинственный Велес,
И ответит берёза, негромко листвою шурша.
Я уже прогорел, как костер на морском побережье,
Оболочка осталась, но ветер гуляет внутри.
Ничего не вернется обратно, не будет, как прежде,
Мне осталось с попутчиком—ветром мести пустыри,
Равнодушье тумана вливая в холодные вены,
"Я свободен!"— в стотысячный раз повторяя себе,
Чтобы сердцем неверящим горестной правде поверив,
Не глядеть в седовласое небо в безмолвной мольбе.
Как же страшно, когда затихают аккорды симфоний,
Подарившие юной душе удивительный свет.
Тишина, похищая финальную сексту мелодий,
Говорит, что билетов до станции Солнечной нет.
Вот и всё... Остаётся срастаться с горчащей полынью,
По—есенински мудро сказав: "Ничего мне не жаль",
Только там, в глубине подреберья, под колющей стынью,
Мне тихонько шепнут: "Не спеши говорить всем прощай.
Говоришь: отгорел, отболел, и ничто не тревожит?
Будь хоть сто раз сожжённый, ты всё—таки прежний боец,
Пусть зарвавшийся ветер седые эпохи итожит,
Улыбнись небесам, прошептав: "То ещё не конец".
Одиночеством часто отмечены сильные духом,
Наслаждайся, вдыхая свободы пьянящий напев,
Научись слушать трепетным сердцем, а вовсе не слухом,
Омертвевшую душу в ладонях рассвета согрев..."