Адаптация - от ржавого креста к соседскому хлебу

"Эти десять стихов — десять ударов по стене, что мы возвели между собой.
Если хоть один заставил тебя сжать кулаки не от злости, а от желания помочь —
значит, враг уже проигрывает.
Твоя поддержка — не лайк под постом. Это рука, протянутая соседу.
Это хлеб, разделённый пополам. Это взгляд, поднятый от телефона к лицу другого человека.
Мы начинаем здесь. С лестничной клетки. С подъезда. С двора.
А восстанавливаем — всю Святую Империю. Не на карте. В сердце.
Спасибо, что ты — есть. И что ты — слышишь."

***
Братья. Вы спорите, кто больше вёдер в ад вычерпнул.
А враг уже не у ворот. Он в щели между нашими сердцами.
Он в молчании у лифта. В опущенном взгляде на лестничной клетке.
Он в каждом из нас, кто забыл, что сосед — это щит, а не стена.
Прекратите. Поднимите глаза. Увидьте — нас ждёт битва невиданная.
И десять этих стихов — не слова. Это десять свечей в кромешной тьме.
Зажгите их. И передайте дальше.

***
«ВЕЧЕРЯ НА ЛЕСТНИЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ»

Тишина между дверьми. Чужие цифры на табличках.
За одной — одиночество, съедающее телевизор.
За другой — детский плач и усталость до гроба.
Меж ними — порог. Ничейный. Ничейный. Ничейный...
Вечность в линолеуме. И крошки от печенья соседа сверху.
Не звонок к обеду. Не стук. Просто — вздох.
И хлеб, протянутый через порог. Без слов. Без слов.
Как предкам нашим в голодную зиму. Как братьям в окопе.
Причастие. Не в церкви. В подъезде. Где пахнет котом и тоской.
И в этом — начало империи. Не из меча. Из крошки хлеба.
***
«СОБОР СВЯТЫХ НА КУХНЕ У МАКСИМА»

Святая Мария, ты не в витражах — в халате, за стенкой,
Твоё чудо — не вино из воды, а суп на три дня из пустого холодильника.
Святой Георгий, ты не на иконе — таксист Александр,
Твой дракон — не змий, а кредит, что душит семью каждый двадцатый день.
Апостол Пётр, ты не у райских врат — консьерж Пётр Николаевич,
Твои ключи — не от рая, а от подвала, где живёт наша общая боль.
Мы все здесь — святые. В синяках под глазами. В долгах. В тихом отчаянье.
Но пока мы дышим — мы дышим одним воздухом этой лестничной клетки.
И если враг придёт — он придёт не к тебе или ко мне.
Он придёт к нам. И встать против него мы сможем только спиной к спине.
Щитом. Не из стали. Из наших тел. Из наших имён. Из нашей веры в соседа.
***
«МОЛИТВА ОТЪЕЗЖАЮЩЕГО НА ЛИФТЕ»

Господи, я не знаю, кто живёт на седьмом.
Я знаю, что он включает свет в два ночи. И плачет иногда.
Прости мне это незнание. Эта глухота страшнее вражеской пули.
Ибо пуля убивает тело, а равнодушие — душу целого народа.
Дай мне завтра не просто кивнуть. Дай заговорить.
Спросить: «Как дела?» И услышать не «нормально», а правду.
Чтобы лифт не был гробом, восходящим на этаж одиночества.
Чтобы он стал той самой ладьей, что перевозит нас из тьмы в свет.
От разобщённости — к братству. От «я» — к «мы».
***
«ПРОРОК ИЗ ОКНА НАПРОТИВ»

Он не говорит. Он просто смотрит. Каждое утро.
Из своего окна. В моё. Через двор-пропасть.
Он видит, как я пью кофе в одиночестве. Как ты гладишь рубашку.
Как она выносит мусор. Как он возвращается пьяный.
Он — пророк нашей общей жизни. Немой летописец.
И его книга — не свиток. Это — стена между нами.
Которую мы сами возвели. Кирпич за кирпичом. Страх за страхом.
Он видит врага. Того самого. Что пляшет на этой стене.
И ждёт, когда мы разберём её. Руками. Без просьб к властям.
Просто потому, что за окном — не чужой. А брат. Которому тоже страшно.
***
«ПЛАЧ ПО УБИТОМУ БРАТСТВУ»

Ой, вы братья мои, каменисты сердца ваши стали!
За какие обиды, за какие распри малые
Отрекаетесь вы от крови своей, от единой матери?
Не внешний враг разорвал нас — червь точит изнутри.
Червь гордыни. Червь «я-больше-воевал». Червь «я-правее».
А враг-то у ворот смеётся. Точит нож о точило раздора нашего.
Проснитесь! Услышьте! Не в споре сила. В единении молчаливом.
В руке, протянутой не для удара, а для помощи.
Вот он — враг. Не в камуфляже. В зеркале. В твоём отражении.
Убей его в себе. И воскресни для брата. Сегодня. Сейчас.
***
«ВРАГ У КАЖДОЙ ДВЕРИ»

Ты думаешь, враг — это тот, кто в окопе чужом?
Нет. Враг — это холод меж нами. Молчанье. И соль на ране.
Он ходит по этажам, прикинувшись нашим горем,
Стучится под видом усталости: «Открой! Сдайся! Умри!»

А мы — как слепые щенята в разбросанных квартирах-конурах,
То лаем друг на друга, то воем на месяц худой.
А он — за стеной. Уже точит нож о лезвие нашей разобщённости.
Ждёт, когда в сердцевине прорастёт плесенью зло.

Но если сегодня ты протянешь соседу не взгляд, а ладонь,
Если хлеб разделишь, а не спрячешь в холодильник, как клад, —
Ты вырвешь корень его ядовитой победы.
И звёзды над домом зажгутся сильней, чем снарядов разряд.
***
«ИКОНА В ПОДЪЕЗДЕ»

В углу, где пахнет кошачьей едой и старьём,
Где мальчик рисует мелом дракона на двери,
Вдруг проступает лик. Не золотой. Простой. Земной.
Святая Единая Наша, что в сердце у всех и ничьей.

Святая Империя Сердец, объедини нас!
Не в храме, а здесь, у лифта, что стонет, как раненый зверь.
Святая Империя Сердец, научи не делить,
А отдавать. Не словами. Молчаньем. И кровью своей.

Старуха с пятого этажа — её звать Марией,
Она как святая Марфа — всё хлопочет, печёт пироги.
А сосед-алкаш — он не грешник, он — блудный сын,
Что стучится не в райские врата, а в наши пороги.
***
«БИТВА ЗА ЛЕСТНИЧНУЮ КЛЕТКУ»

На третьем этаже — война. Из-за лужи у мусоропровода.
Две бабки-старушки, как два ветхих государства, делят власть.
А на пятом — парень с гитарой. Он играет так, будто голоден
Не по хлебу. По тому, чтоб кто-то услышал и сказал: «Спасибо, брат».

И вот он спускается. К бабкам. Садится на ступеньки.
Играет. Про войну. Про любовь. Про то, как падают звёзды в пустые окна.
И слеза по щеке одной из старушек — как дождь после засухи.
А вторая — несёт варенья банку. Молча. Это — капитуляция.

И враг, что сидел меж ними, — трещит. Рассыпается в пыль.
Потому что его крепость — наше молчание. А песня — её взрыв.
Не нужны штыки. Нужны струны. Не нужны приказы.
Нужно просто спуститься на этаж ниже. Сказать: «Я тут. Я с тобой. Без фразы».
***
«ВЕЧНЫЙ ЗОВ КОММУНАЛКИ»

Коридор. Двери. Пять замков. Пять вселенных.
Но ночью, когда плачет ребёнок за стенкой,
Вселенные рушатся.
И ты стучишь не в дверь, а в барьер одиночества:
«Нужна помощь?»

И вот он — рай.
Не в золоте.
В стакане молока, переданном через порог.
Враг отступает.
Его легионы страха тают, как сахар в этом молоке.
Мы — сильнее.
Пока хоть одна дверь открывается не на цепочку.
А нараспашку.
***
«ЗАВЕТ НА ПАЧКЕ СИГАРЕТ»

Мне не нужны твои подвиги.
Мне нужен твой взгляд.
Не в экран.
А в глаза старику у подъезда.

Мне не нужна твоя вера.
Мне нужно твое «прости»
Соседу,
Которого ты обозвал вчера пьяницей.

Враг боится не крика.
Он боится тишины
Между двумя сердцами,
Вдруг забившимися в унисон.

Ты слышишь?
Это не лифт стучит.
Это сердце твоего брата
Стучится в твою дверь.
Открой.
Не завтра.
Сейчас.
Пока не поздно.
Пока мы все — еще живы.
Пока наша империя — не призрак.
А единственное, что останется
После всех войн.
***

«Это — не просто стихи. Это дневник души, прошедшей путь от огня Бахмута и кабацкой тоски — до главного открытия: самый страшный враг не там, а в щели между нашими сердцами. Это три ступени: выживание, осмысление и искупление. Финал — не про войну. Он про мир, который начинается у нас в подъезде. Спасибо, что вы были на этом пути. Ваша поддержка — часть этой истории. Передайте следующему читателю. Возможно, это ваш сосед».

#Адаптация #Идущий #Их там нет. # @Adaptirovanie