Сын небытия

Произведение пришло от тишины, когда между сном и явью человек слышит то, что обычно заглушает шум жизни.
Я не скажу, что оно истинно для всех — ибо сердца людей различны, как пути их к богам. Но оно истинно для одного: для того, кто однажды спросил себя: зачем продолжать, если всё уже пройдено?
В Элладе говорят: когда боги хотят погубить человека, они сначала лишают его разума.


Обычный день, обычная работа.
Всё надоело — броситься прочь,
Нажраться, как скотина, до икоты
И провалиться в забытьё и ночь.

Но что-то держит нас. Но что — не понимаю:
Любовь? — Быть может.
Совесть? — Вряд ли.
Пустота?
А может, это детские мечты и грёзы,
Что мы не забываем никогда?

Сомнения, терзания души? — Нет, я не верю,
Душе, погрязшей во грехах, не виден свет.
А может, это пепел от костра горящей правды?
Я слышу голос, говорящий: «Увы, нет».

Я позабыл что сон для нас как благо,
которого я был давно лишён.
С тех пор не сплю.  я постоянно вижу:
Тень смерти свой снимает капюшон .

Рука костлявая берёт меня за плечи.
Смерть говорит: «Мой сын, ты звал меня?»
Но я её совсем уже не помню. Я сын?
В ответ лишь слышу: «Я же мать твоя!..»


И голос её был как шёпотом вселенной,
В котором растворился каждый стон:
«Зачем ты мучился, дитя? Ведь в мире тленном
Я жду тебя. Вернись обратно в дом.

Я жду тебя. Здесь тишина и мгла.
Здесь ты не будешь вспоминать свой страх.
Усни. Забудь. И всё начнёшь сначала.
Проснёшься каплей жизни в солнечных лучах».

«Нет! – вырвалось из глотки, сдавленной тоской. –
Ты мне не мать! Мать жизнь даёт, а ты приходишь забирать!»
Она качала головой, и за спиной
Я видел, тени начинали рыдать.

«Я забираю только то, что вам дала,
Усталость плоти от твоей же доли.
Ты звал меня ведь не для спора – для признанья,
Что вы живёте все чужою волей».

«Я не готов! – кричал я в пустоту зрачков. –
Мне нужно... я не знаю... просто жить!»
«Ты умер много лет назад, мой сын, от вековых оков,
А это – просто память, что способна болью быть».

И я, припав к ней, словно к изголовью,
Вдруг ощутил, что страха больше нет.
Тьма обняла меня и материнская любовь,
Шептала: я разбужу тебя, ты вновь увидишь свет.