Пролог к поэме Их разлучила война

Моя тетрадь – хранитель мыслей –
вылёживаются все в ней.
Они в развитии зависли
и всё становятся честней.
Не претендуя на удачу,
записываю ночью их.
Читатель будет озадачен.
О чём напомнит этот стих.

Что переходит он в поэму
о женской верности в любви
и вечную затронет тему
навек разлучницы войны,
её жестокости кровавой,
разбитых судеб на Земле.
Ты помоги, о! Боже правый,
найти слова и краски мне.

Их воплотить в поэму честно
без колебаний ярких слов
и основательных, и к месту,
чтоб потрясали до основ.
Была чтоб совесть с честью
в героях, без изъянов речь.
Удары выдержу все плетью,
пусть мимо пролетит картечь.

От критиков и критиканов…
А в общем: я на них забил.
Тропой расставленных капканов
с каких уж пор хожу? Забыл.
Отвергнут напрочь от забвенья.
В пути моём препятствий тьма,
но в ней мои стихотворенья
звучат пронзительно весьма.

Не думал, что она ответит
на мой безрадостный вопрос.
Горбатого, я понял, лепит.
Ну а какой с лахудры спрос?
Ей лишь бы денежки захапать,
а там трава хоть не расти.
Я вновь попался словно лапоть,
что вдрызг истёрся на пути

к осеннему в Душе рассвету,
сплошное невезенье вновь.
Не внял я умному совету,
и оттого вскипает кровь
от наступившего бессилья
что-либо в жизни изменить.
Напрасны, видимо, усилья,
и, значит, незачем хамить.

Культурный слог мой убеждает
меня – в обратном взрыве смысл.
И непременно побеждает.
Откуда взрывы-то взялись?
Не будет никому понятно,
зачем метафорный приём?
Не лучше ль говорить всё внятно
доступным людям языком?..

Придуманы до нас приёмы,
по тропам с тропами идём.
В них отражаем водоёмы
и ищем рыбу подо льдом
мы Леты чёрного забвенья,
и, глядя в памяти окно,
пишу я вновь стихотворенье,
звездой чтоб вспыхнуло оно

на небосклоне узнаванья,
что ждёт нас после, впереди?
Витиеватые вязанья.
– Все осужденья упреди, –
советует мне голос чести –
с поддержкой совести Поэт.
Становится мне интересным
весь непременно белый цвет.