Народный костюм

И рязанский, и пейзанский!
Нарядили а-ля рюс.
Хоть и был в нём дух бунтарский,
Тут решил Сергей: смирюсь.

Ведь на сцене образ важен,
Чтоб запомниться другим.
Наутюжен и наглажен,
Стал он миленьким таким.

Словно с праздничной открытки
Сам он только что сошёл.
На лице у всех улыбки,
Выглядит он хорошо.

Белый голубь, что тут скажешь?
В шароварах, сапогах,
Стал царевича он краше,
Но вся сила-то в стихах.

Клюев щёки подрумянил,
Ведь Серёжа бледен был,
Воротник ему поправил.
Хорошо быть молодым!

Любят женщины, мужчины,
Помогают все подряд.
Для печали нет причины.
Потрясающий наряд!

Ждал такого он момента.
Золотым был ремешок,
А для пущего эффекта
Был повешен гребешок.

Балалайку и гармошку
Городецкий притащил.
Не узнать теперь Серёжку.
Он талантлив, молод, мил!

Лишь одно его смущает:
Так не ходят в деревнях.
Но о том никто не знает.
Правда кроется в стихах.


Главной интригой вечера тогда стал Сергей Есенин. Основная часть концерта была возложена на него.

На афише отмечалось: «Рязанские и заонежские страдания, частушки, прибаски, веленки».

Стихи Есенин отчитал звонко, а вот с частушками не задалось. Подвело волнение.