А любовь как сон

Среди той Оконечности, что в голубом Занебесье
у далеких созвездий венчает изведанный мир,
разливались тревожные, в вечность зовущие песни
о любви и о том ли, что свет этот белый не мил.

Там поэт шевелил утомленные струны гитары,
перед ним одинокая прочь улетала звезда,
развевались вселенной прозрачные сны-пеньюары,
обнажая мечту. И летели в ночи поезда.

Уносили они молчаливо остатки преданий
о любви, о кострах, где волшебным бывает ночлег,
и от этих щемящих, надрывных гитарных рыданий
замедляла звезда свой бесшумный стремительный бег.

Вот прервала движенье и вспять полетела к поэту,
полетела сквозь мрак, сквозь кромешность небесных ночей,
а поэт тосковал и просил у вселенной ответа,
и дрожала звезда на изломе прозрачных лучей.

Завихрялись потоки земных и небесных историй.
Переливы потоков смешались. Седая волна
окатила звезду, и из млечного этого моря
появилось виденье – принцесса, девчонка из сна.

При ее появленье затихла в момент Оконечность,
и застыли вокруг разноцветные брызги огней,
и дрожала пред нею пустынная дикая вечность,
и никто никогда не видал ее глаз зеленей.

Так возникла из марева дева-Любовь неземная,
и пред нею поэт онемел... Но струну теребя,
все же он прошептал: – Ты прекрасна... Но знаю я, знаю –
люди жить не способны, погибнут они без тебя.

– Ты о ком говоришь? Мне слова твои вряд ли знакомы.
Я не помню людей, и зачем нам они, о, поэт?..
А-а... припомнила: вопли и грязи летящие комья,
я бежала с земли, и летели каменья вослед.

Вспоминаю тот гендерный бред, те смердящие сказки,
Гомосек, педофил – и природы забвенье и крах…
и себя на задворках... потухшие девичьи глазки...
и высокие чувства людей, превращенные в прах.

Не хочу!.. Я бегу от гремящих людских песнопений,
от пустых, от иссякших, от их обессмысленных глаз...
Слишком много подделки, обмана и чувственной пены,
и заря, обагренная ложью, уже занялась.

Далеко позади захлебнулась надежда слезами,
впереди пустота и такой беспредельный покой...
Только ты...
– Только я?.. Но и я без тебя исчезаю.
Неужели конец, и надежды теперь – никакой?

– Ты не можешь исчезнуть, мой рыцарь, мой верный хранитель!
Ты – поэт, это значит, что ты разрушения вне.
– Что же я – без тебя? Окончанья бездейственный зритель?
– Но отнюдь не бездейственна память твоя обо мне...

Улетала Любовь. Растворялась в безмерном пространстве.
Может быть, этот мир для блаженной любви слишком стар...
А земля содрогалась и корчилась в пагубном трансе,
и шипя угасали уголья земного костра...