Белая обезьяна

Тропический изгой, бастард и альбинос,
Родившийся в кустах, гиббон с душой пророка -
Да, может я смешон, зубаст и крупнонос,
Но больше от меня, чем от красавцев, прока.
Пускай подшёрсток мой не столь пушист и густ,
И не влечёт мой вид глаз самочек раскосых -
Я жду совсем других, дрожайших сердцу уст,
Что будут слаще манго, бананов, и кокосов.

Я, белый обезьян, и я совсем не сдуру
Бессильно заклинаю глухие небеса -
Чтоб человеком став, свою покинуть шкуру,
И человечьи слышать повсюду голоса.
А звукоизлиянье гиббонов и гиббоних,
Визгливое, тупое, исполненное мрака,
Фуфло, что вызревает во всяком фуфлогоне -
Мне надоели чёртом; здесь, что не шум - то драка.

Однако, хоть и несть мольбам моим числа,
Я жду, но не дождусь своей метаморфозы,
И облик свой, что мне Природа-мать дала,
Не должен отвергать, вставая гордо в позу...
И да, мои собратья, все, как один - черны;
Ну что ж мне, со своей расстаться белизною?
Они в себе - всему, что их - всегда верны.
Я тоже должен, но с придумкою иною...

Тогда, в один из дней - я, в трапезной, с бананом,
Быть может, воплощенья, дождусь, в конце концов.
И даже если внешне останусь обезьяном -
То буду изнутри, как человек, здоров.
И этим притяну к себе такие губы,
Что с виду  - будто губки обыкновенной самки,
На деле ж - это губы, жены - которой любо
Быть в роли альбиноски, изгойки, и бастардки.