Внутреннее море

во мне — вода, до горизонта молчания.
на ощупь — соль и стекло.
она не знает границ, но помнит их.
пульс её — ритм без берегов.
внизу — камни. не рифы, а догадки.
острые, как случайные взгляды,
на которые наткнёшься, плывя слишком глубоко.
на них растёт не мох — память.
на них режется голос.
вода несёт — не вперёд, не назад,
а как будто сквозь —
по странным руслам —
там, где прошлое и то, что ещё не случилось,
меняются местами.
между ними — рыбы,
чешуёй из отголосков,
кружат в своих орбитах,
светятся — как будто вопрос,
на который ты боишься знать ответ.
они не пугливы, но исчезают,
когда ты хочешь приблизиться.
в толще — гейзеры:
всплески без причин,
на грани света и жара,
выбрасывающие тишину,
как будто сердце сорвалось с якоря.
иногда — с ледяным паром,
и тогда трещит верхний слой:
старый лёд, хранящий не сказанное.
айсберги — это сны.
их видно — но не о них речь.
их масса — в том, что осталось внизу:
всё, что не было выбором,
а стало судьбой.
и впадины:
не тьма — глубина.
там звук — гаснет, не родившись.
там время сидит спиной к тебе.
там ты — не человек, а тень воды.
мой океан не зовёт,
он не требует берегов.
но каждое утро
я слышу, как он дышит —
внутри, неслышно, настойчиво, упрямо.