Троянский конь

Ледяной каток детишкам построен на чувствах моих; влюблённых двое на мне лежат, задаваясь вопросом: что же внутри?
Светлое сияние чистого разума? Нет, вряд ли.
Оно пало и горит, подобно Трое.
Номиналом выцветших икон на стол бросаю всё на кон.
Что внутри меня — раненный Троянский конь.
Что внутри меня — я не знаю.

Я знаю — внутри притаилось послание, но ключ к его сути теряю, ломаю, не в силах прочесть.
Оно шепчет в тишине, как молитва без храма,
и каждый мой шаг обрывается рано.
Оно рвётся наружу, как свет из-под пепла,
но узор смысла остаётся нелепым.
Оно тянет меня за собою сквозь мрак,
а я лишь тень на чужих берегах.

P.S.

Иногда мне кажется, что я — набор бросовых вещей: осколки чужих молитв, забытые марки, старые монеты, и в каждом из них кто-то шепчет своё: ты — это я.
Я ранен — да. Я тоскую — да. Я хочу быть понятым — да.
Но все эти «да» не складываются в одно целое; они болят, как нарыв, и чем сильнее я пытаюсь найти укол иглой смысл, тем глубже он прячется.

Бывает, я жесток, чтобы не дать себе сдаться; бывает, я нежный, чтобы вспомнить, каково это — дышать. Я хочу жить и одновременно хочу уйти. Это противоречие не приносит мистики, оно приносит усталость.

Сатирик смеётся, нарцисс любуется, циник объясняет, а под этими масками сидит тот же старый зверь, что не знает, где его дом. Любовь здесь не спасение; она всего лишь ещё один ракурс, в котором видна трещина.

Я ненавижу себя и в то же время до безумия люблю так, как не полюбил никого. И в конце концов остаётся вопрос: если собрать все эти осколки, что получится? Зеркало? Маска? Кто будет смотреть в него — я ли, которого я знаю, или кто-то чужой, прячущийся под моим лицом?

А я всё ещё спрашиваю себя, что внутри меня, и боюсь услышать ответ.