Неокрепшие умы

И я хотел бы с вами быть,
Делить событий юные года.
Но вы сказали мне одна,
Хвостом вельнув,
Уйдя в закат рождения Христа:
Побед крестовые походы,
Не перестанут люди думать на свободу,
Что просто так она дана.
Хотят они вина и крови,
Как в Риме, зрелищ в чистом поле.
И каждый уже хочет быть философом, авторитетом.
Среди писателей, поэтов,
Немногие готовы нести бремя,
В свои-то юные года -
- Нет смысла.
Опустевшие слова встают на строчки,
И каждый думает, что много,
Гласит он речью перемен.
И чести более нет у них,
У музыкантов молодых,
И критике не подлежит,
Что много лет живёт и будет,
Умы овечек поглощать.
И право — я устал,
Устал вам говорить об этом.
Но кто послушает такого человека,
Такого маленького в этом мире,
Болтунов, лжецов,
Крушащих стены наличием бумажек?
И если вы не можете сказать об этом,
Юным, неотвердевшим головам,
Умам, заблудшим в лес сомнений,
Я говорю об этом смело:
Вы — трус.
И не должны быть чьим-то попечителем,
В кругах позорной знати.
Всё это — дело гиблое. Не стоит.
Не стоит моих нервов более.
Но кто отступит — тот и проиграл.
Я, как и все, уйду.
А вы останетесь одни,
Одни, пустые, неокрепшие умы.
Но кто вас научил патриотизму?
Вас государство палкой тычет:
Смотри! Я выиграл эту битву всеми силами,
Что были у народа и земли.
И мне сказали:
Посмотри, они не глупо рассуждают.
И вроде неплохая философия у них.
И вроде, если делаешь — то будет.
А если нет — не будет. Так?
Всё так?
Ещё раз спрашиваю я.
Мне говорят все:
Да, да! Конечно!
Не может быть иначе.
Земля стоит на трёх слонах,
И это знает каждый.
Но есть всегда один вопрос,
Который,
Развеет пух и прах сомнений,
По ветру столбовых дорог:
Чьё мнение вы сейчас сказали?
Своё? Чужое?
Или вы всегда так знали?
Вам с детства вместе с молоком,
Давали эту пищу.
Вы ели,
И вопросов вы не задавали.
Да, что это за бред?!
Таким я был и сам,
Вопросов я не задавал,
Но чёрт возьми!
Кто вам сказал,
Что их не надо задавать?
Поэт, писатель, музыкант,
Ребёнок, взрослый.
Один ли это человек?
Не знаете вы этого,
Не знаете.
Да чёрт с вами.
Не слушаете вы меня.
Послушайте историю одну,
Я расскажу вам о победе,
Над таинством своих грехов.
Значит, бывал в провинции Испании, Наварра, рыцарь,
И он любил и Бога, и людей.
В доспехах латных освещал неверным,
Как жить по Библии.
И верь! - он говорил неверным, - верь!
Глаголю я устами Бога,
Я не могу тебе солгать!
И он увидел на просторе,
Ещё живых, но уже в полудрёме, Распятых.
И на крестах у них цветы лежали.
Он подошёл и резко молвил:
Какая дерзость! Какой позор!
Пусть очи Господа не видят этого разврата!
И взял, и сжёг цветы у ног распятых.
Доспехи рыцаря внезапно потускнели,
И плечи шлем его не так уверенно держали.
Он, обессиленный, упал навзничь.
Спустя недели встал,
И понял, что украли,
Украли его латные доспехи, меч и честь.
И только розы, опадая лепестками,
Лежали в пепле на земле.
Он понял, что он руки не отмоет.
Лицо и тело было всё в крови.
И только тёплый, тёплый ветер,
Шептал:
Попробуй, заново начни.
И он попробовал.
И был он рыцарем,
А стал он музыкантом.
И проповедовал религию свою:
Не нужно жечь цветы у ног распятых,
Не нужно солнце отражать,
Не красят рыцаря доспехи,
А человека - власть.
На этой ноте я закончу,
Повесть крестоносца.
Пусть исповедь моя не так длинна,
Но пусть услышанное кем-то слово,
Не будет обезображено.
И если сердце будет биться,
Я буду снова повторять:
Послушайте ещё раз мою повесть,
Скажите мне, что я был прав.
Увидьте там себя, других не надо.
Заметьте, что вы там одни,
Одни в пустыне своих мыслей.
Останьтесь там, не надо убегать.
Я повторяю это снова, снова, снова, каждый раз.
И каждый раз, не будучи услышан,
Я продолжал свою борьбу.
Настанет час, и я поникну.
Стрела пробьёт мою броню.
Зажжётся медь последним вздохом пламени,
И поглотит последний мысли миг.
Запомните, что я сказал однажды,
Однажды кто-то это повторит.
Однажды неокрепший ум окрепнет
И внемлет сказанным моим словам.
Он повторит,
И кто-то скажет:
Я это уже слышал.
Дайте, дайте ему волю знаний!
Пусть он насытится остатками в капкане.
Но вы,
Вы будете так правы,
Как больше никогда не будете правы.
И на пути своей дороги жизни,
Вы встретите меня ещё не раз.
Возможно, я промчусь по свету ветром,
А может, самым ярким пламенем.
И час, который будут звёзды отражать,
Запомнят люди,
Как открытое учёными созвездие.
А это буду я.
И я пробыл бы с вами вечность,
Я был бы с вами здесь всегда.
Полет тяжёлой мысли светит,
Как жар углей,
Как зимний сад.
Но я ушёл. Пора прощаться.
Я оставляю вас одних,
Наедине со своей мыслью.
Одних,
Пустые неокрепшие умы.
Но философия моя неумолимо,
Тянула гравитацией на дно.
Размер полёта белой птицы,
Сгорающей до тла за то,
За дело правое, товарищи.
Возможно, мне не суждено,
Остановиться на секунду,
И перестать вам повторять.
Но я люблю свою науку.
Иначе,
Зачем её я изучал?
Зачем мне всё это ещё?
Чтобы не говорить, не петь,
Не написать поэму, стих, стишок, балладу?
Я признаю,
Я здесь погиб,
Затоплен мысли водопадом.
Мой путь на этом рубеже,
Не остановится, пока сверкает алым одеялом,
Земля, трава, цветы и ты,
Покрытый золотым нарядом,
Любимой матери весны,
Я прихожусь ей братом.
А может, я сошёл с ума.
И просто бред бездельника.
Мне что-то мелет голос в голове.
Но слушайте, послушайте.
Пока река моя течёт,
И устье пропускает воды,
Я не хочу играть со смертью дурачье,
Но я уже в игре.
В моём мирке всё хорошо,
Я думал так когда-то.
Но слишком долго закрываться в голове,
Я не могу.
Я погибаю,
Но помощи я не прошу.
Пусть скачет конь по полю,
На перекрёсток двух дорог,
Там его встретит горе.
Он должен горе побороть,
Пройти через усталость.
Тогда его настигнет волк,
Он должен убежать.
Осталось лишь немного сил,
Но должен он сражаться.
И скачет конь,
И скачет в даль,
Уже прошла тревога.
И упокоилась душа,
Берёзы в тихом поле.
И вдруг, тихонько, соловей запел,
Заверещал.
Он рассказал мне про пожар,
В чертогах древней Спарты.
Как соловей хотел я петь,
Стремился к идеалу.
И стих мой всё стремился ввысь,
Но никогда не доставал,
До той незыблемой звезды отчаяния.
И я упал на дно,
И я хотел вернуться.
И как-то,
Мне вдруг повезло.
Старик-рыбак закинул сети,
Я смог покинуть этот ад.
Я бросил все сомненья:
Что жизнь — прекрасна на земле,
Что солнце стоит тени,
Что жизнь — достойна смерти.