Поэтикон - Сон поэта

Очень давно мне хотелось написать что-то без рифмы, вот так сказать проба пера. Ну и это по сути небольшой довесок к саге "Поэтикон", которая судя по всему будет продолжаться и дальше.

* * *

И приснился ему Царский двор,
Царский двор и придворные жители.
Во дворе суетился народ
В ожидании щедрого праздника.

Дворовые сновали вокруг,
Подносили различные кушанья.
Стол, накрытый на триста персон,
Был уставлен заморскими яствами,
И питьём, и другими закусками,
Лебедей только двадцать пять штук,
Кабаны, фазаны, да пирожные.

А придворные мялись в углу,
Истекая слюной, и балякали
Про широкую душу хозяина
И его дорогие обычаи.

Что ж меж тем царь уселся на трон,
Усадил с собой рядом супружницу
И мгновенно заполнился стол,
Все к началу еды приготовились...

* * *

Царьбаран восседал во главе
С дорогой ему Овцецарицею,
А вокруг горделиво паслись
Многоликие царские отпрыски.

Царь боролся с назойливым сном,
Что подернул глаза поволокою,
Мать-царица мечтала сбежать
Во широкое чистое полюшко.

Близ царя разместились друзья —
Баранеты, красавцы, молодчики,
С ними несколько их Баранесс
В лисьих шубах и заячьих варежках.

Дальше место для важных вельмож
Там Баранги сидели и чванились,
Потешая дворовых и слуг
Необычным тряпьём и манерами,
Барангини с надменными лицами
Изучали закуски задумчиво.

И служивые тоже пришли,
Места вдоволь хватило под армию:
Два полка баранцовых солдат
В сапогах и мундирах, с кокардами,
Со своими сидят полководцами,
Грудь, которых покрыта медалями,
Так, что некуда выпасть и зёрнышку.

Остальные места за столом
Торгаши занимали с купечеством.
Были тут Баранмены с детьём
И с любимыми их Баранменшами,
Баранцы, Баранчихи, Баранчики
Никого за бортом не оставили.

В самом дальнем и грязном углу
Усадили греховную братию.
И кого-то там только и не было:
Овцебои - исчадия адовы,
Барангёрлы и все их приспешники,
Не стесняясь своими одеждами
Горделиво на публику пялились.
Хорошо, что другим и не видно их!

Вся баранья братва за столом,
Все бараньи дворцовые олухи
В ожиданьи начала еды
Изготовились кушать и замерли...

* * *

Тут раздался гром звонкий будильника,
И поэт встрепенулся растерянно,
Все животные враз улетучились,
А сознание тут же очистилось.
Так хотелось припомнить подробности,
Но лишь горечь от музы утраченной,
И ни грамма, ни зги вдохновения...